— Попробуй, — подносит к моему рту, — Это самые вкусные плоды Шантары, приготовленные по особому рецепту с золотой пыльцой бабочек, — он шепчет это так страстно, что я краснею. Мне не надо ничего пробовать я уже с жадностью пожираю его голос.
Все же откусываю кусочек, при этом измазавшись божественным кремом. Вкус угощения — это мгновенный триумф всех моих рецепторов. Я больше не контролирую себя, хочу еще, дико, неистово. Беру волка за руку, и съедаю все до последней крошки. При этом издаю порочные звуки, и даже их я не в силах контролировать.
— Ты прав… это невероятно вкусно… — улыбаюсь, пьяной блаженной улыбкой.
— Есть вещи гораздо вкуснее, — наматывает локон моих волос на палец.
— Что может быть вкуснее этого? — мне сейчас так хорошо. Все угрозы, страхи, остались за воротами этой пещеры.
— Ты, Анжелика, — проводит языком по контуру моих губ, слизывает остатки крема, чувственно облизывается. Глаза до этого кристально светлые на моих глазах утопают в лазурном сиянии.
А вот это уже не к добру, шепчет мой почти уснувший инстинкт самосохранения. Но разве я его буду слушать сейчас, когда бескрайний океан лазури манит, приглашая изведать запретных и таких желанных удовольствий?
Я утопаю в бездонной лазури. Никакие силы вселенной неспособны заставить меня отвести взгляд. Именно сейчас, когда его глаза — бескрайний и необъятный мир. Надо сделать один шаг, и лазурь примет меня, укутает сердце теплом, залечит раны. А еще в глубине проникновенного взгляда, я ощущаю страдания и боль, то, что заперто под тысячей замков и никогда не выйдет на поверхность.
Волк пережил очень много, и следы остались огромными рубцами в душе. И мне хочется протянуть руку и гладить эти шрамы, разделить с ним боль. Даже совместный горький глоток пережитых ужасов прошлого, станет для нас исцеляющим бальзамом единения.
— Не сдерживай своих порывов, — голос сливается со взмахами крыльев бабочек, кажется, каждый звук соткан из теплого обволакивающего тумана.
И я повинуюсь этим звукам, провожу пальцами по его руке. Исследую. Простое, невинное прикосновение, заставляет проникнуть сквозь кожу, ощутить сдерживаемые вибрации силы. Энергия, она словно часть солнца, жаркая, опаляющая, опасная, но только она может даровать тепло, принести освобождение. Она находит отклик, задевает нечто скрытое, резонирует во мне. Огромный огненный шар созревает внизу живота, острая грань удовольствия, где даже боль, становится желанной, особенной. Сейчас я не понимаю, не узнаю себя, как будто лазурь смывает меня прежнюю, обновляя, пропуская через пламя, извлекая на поверхность то, о чем и я сама не имею ни малейшего понятия.