Через минут десять Марыся вернулась. Серж не появился в поле видимости.
— Ты вообще ничего не потеряла, подруга, — сжала мою руку и подмигнула, — Как мужик он фуфло.
— Мне показалось, тебе понравилось… — снова вспомнились крики, словно она попала в рай.
— А иначе никак, — пожимает плечами. Ее нисколько не заботит, произошедшее только что. Словно просто в туалет сходила. Все. — Подруга, перенимай опыт. Это, — кладет руки себе на грудь, — Все, что у нас есть. И если заставить поверить мужика, что он царь, потешить самолюбие, то можно неплохо устроиться.
— Ты жуткие вещи говоришь, — вот так отдавать себя, продаваться за блага. Наверное, мне никогда этого не понять.
Я жила на улице. Многое видела. Да и на заводе у нас, девчонки ради карьеры или премии могли пойти на подобное. Что тогда, что сейчас, меня передергивает от подобного.
— Ты забыла, в какую страну мы едем? Там по-другому не выжить.
— По-твоему, все вертится вокруг… секса… животного, без чувств. Но есть же вещи важнее! У тех же оборотней, насколько мне известно, есть истинные пары. Когда они берут в жены свою единственную, то больше ни на кого не смотрят, — я рассказала про то, качество оборотней, что меня всегда в них восхищало. Именно о такой связи со своим мужчиной я мечтала.
— О, как все запущено, — она присвистнула. — Ты, подруга, лес дремучий. Ты не сравнивай оборотней в наших краях и обитателей Шантары. Там волки жен не заводят. Оборотням еще при рождении, каким-то магическим обрядом обрезают связь с истинной. Из них делают хладнокровных убийц. Воинов. А женщины у них только чтобы слить сперму. Есть рабыни, а кто очень хорошо постарался, может стать фавориткой, и то положение шаткое.
— Ты хочешь сказать, они даже на своих не женятся? Вообще семью не создают? А как же дети?
— Выбирают бабу, которая им подходит по параметрам, заделывают ей ребенка. Потом забирают и сами воспитывают. А ей если повезет, то живой останется, хотя чаще всего после родов голову откручивают, чтобы истерик не было. Материнский инстинкт он же силу добавляет, бабы за свое дитя и в огонь, и в воду. Потому там все это предусмотрено.
— А если девочка родится? — нет, совсем не такой я представляла Шантару. Понимала, сладко не будет. Но это уже нечто, что не поддается моему пониманию.
— Все равно матери не отдают. Пансионат или что типа, в общем хрень какая-то, где волчицы их голубых кровей живут. Но они скорее больше как мужики, бабского в них мало. Им же тоже все чувства чик-чик, — машет у меня перед глазами двумя пальцами, изображая ножницы.