— Звучит все ужасно. С какой стороны ни посмотри, — в горле стоит горький комок, — Наши женщины, как вещи для плотских утех и сосуды для вынашивания детей. А отношения между волками и волчицами… у меня нет слов, — мотаю головой из стороны в сторону. — Да, ты только укрепил мои убеждения, Шантара — варварская страна.
— Провидец, живший во времена жестокого противостояния самок и самцов, предрекал, что это мера временная, — он говорит также тихо и проникновенно, словно не замечая злости в моих словах. — Настанет час, когда луна остудит жар солнца, принесет с собой гармонию и навсегда изменит мир Шантары. Имя ей — Бадрия.
— То есть он просто сказал? Ничем не подкрепив свои… ммм… видения? И откуда взялась эта статуя? — Алифар укладывает мою голову себе на колени.
Не сопротивляюсь. Я все еще нахожусь под действием этого места, хоть в мозгу отчетливо пульсирует осознание — отсюда надо вырываться. Бежать без оглядки. Мне никогда не понять и не принять эти устои. Нет, конечно, в каждой стране есть свои порядки, законы. Но для меня это неприемлемо. Тут отсутствует понятие семьи, я не верю, что это когда-то изменится. Устои, сложившиеся веками, процветающее рабство, это уже въелось оборотням под кожу. А Бадрия или луна, всего лишь легенды. А реальность — вот она тут.
Самое паршивое, то в чем я боюсь признаться даже себе — Алифар. Все что между нами происходило и происходит — это голая похоть. Он никогда не почувствует больше. Я могу сотню раз твердить себе, что не нуждаюсь ни в чем подобном. Но где-то в глубине замерзшего истерзанного сердца поселилась маленькая искра, и вот она тянется к нему, разгорается от малейшего прикосновения. Он пробуждает во мне нечто темное, неподконтрольное и одуряющее приятное.
И это слишком опасно. Если поддамся, грянет взрыв. И дальше меня уже не будет. Он опасен именно тем, что пробуждает во мне нечто слишком сильное и мощное, то чего сам волк никогда не испытает.
— Провидец и сотворил статую. Он потратил на ее создание двадцать пять лет. Видения не давали ему покоя, пока он не закончил работу. Когда Бадрия была завершена, он промолвил такие слова: «Она придет подобно луне, осветит Шантару голубым пламенем, и вспыхнут в волках нити истинной связи, а волчицы не найдут себе места, пока в их утробе не поселится дитя. Полная луна, имя ей Бадрия, сольется душой с Владыкой, да соединятся энергии солнца и луны, дабы даровать гармонию миру Шантары. Ее приход ознаменуют всполохи звезд. Небосклон засияет ярче алмазов, соединяя лед и пламя в неразделимый союз. И будут они править вместе, с каждым годом еще больше возвеличивая страну. Их каждое дитя, рожденное от союза солнца и луны, будет озарять мир новой, до этих времен невиданной силой», — он говорит, перебирая пряди мох волос, лаская лицо, опутывая сладким дурманом своих слов. Понимаю, он лишь передает сказание, это все заученные фразы, но только он мог сделать так, чтобы я кожей прочувствовала каждое слово.