— Да ладно, — машу я рукой. — Чего уж там. Пойдёмте на кухню. Вот и конфеты ваши пригодятся.
— Что же, если настаиваете, останусь. Это же чудесно побыть с двумя такими прекрасными девушками.
С двумя? А ты озорной, товарищ Лозман.
— А вот скажите, Борис Макарович… — начинает Наташка.
— Маркович. Но лучше всё-таки без отчества, а то я себя стариком чувствую в вашей компании. И я совсем не против быть на «ты».
— Ой, прошу прощения. А вот скажи, Борис, почему Даша работает больше восьми часов, а сверхурочных не получает? Ты как её и. о. можешь положить этому конец?
— Жаловалась на шефа, да? Я ему передам.
Я пинаю Наташку под столом.
— Да чего я сказала-то? Чего ты пинаешься?
Она не идиотка, просто дурачится, будто школьница или гимназистка из романа. Лозману это нравится, судя по всему. Любит ролевые игры, наверное…
Мы пьём чай с конфетами и болтаем о всякой ерунде.
— Ну что же, — говорю я примерно через полчаса, — спасибо, что зашли, но мне пора бабушку кормить.
— Да-да, — мигом отзывается Борис, — мне уже тоже пора. Ну что насчёт завтра? Пообедаем?
— Я поговорю с сиделкой.
— Хорошо. Тогда я позвоню часика через два, ладно?
Вот же какой. Никак не отделаешься от него.
— Ну ты чего, Дашка? — набрасывается на меня Наташка, когда Лозман, наконец, уходит. — Иди давай, обедай с ним. Клёвый дядечка, фактурный такой, породистый, интеллигентный. Видно, что прям нравишься ему.
— Ты тоже ему нравишься. И тоже фактурная и интеллигентная. Вы просто идеальная пара.
— Но я замужем. Хоть мой Олеженька в подмётки ему не годится, а всё ж свой, отец моих детей. Будущих. А тебе и карты в руки. Ну а что? Потусуешься с ним, приглядишься, а потом уже и решишь, что делать.
— Ладно, я подумаю.
— Да когда думать-то? У тебя всего два часа времени осталось.
.
В воскресенье Лозман приезжает за мной около часа. Я всё-таки дала согласие на обед, хотя совсем не уверена, что стоило это делать. Но он впился в меня, как пиявка и я поняла, что легче согласиться и сходить, чем постоянно увиливать.
— Что ты любишь? — спросил он вчера.
— Однозначно высокую кухню, предпочтительно французскую, хотя сгодится и итальянская, но тогда обязательно должны быть свежие сырые лангустины и паста с каракатицей.
— Да, извини, я понял, что глупость спросил.
И вот мы сидим в лучшем, вернее самом дорогом ресторане города и заказываем окрошку, люля и аджапсандал.
— Ты уж прости, с лангустинами не вышло, — с улыбкой говорит Борис.
— Не беда, я всё равно их ни разу не пробовала, так что не уверена, что мне бы понравилось.
— Значит ещё обязательно попробуешь, какие твои годы. Хочешь, можем на выходные полететь в Италию?