Опустив голову, я продолжала рыдать, не в силах остановиться. Тимур не прекращал покачивать меня в своих объятиях. Просто ждал, пока я выплачу свою боль. Выбившись из сил я, наконец, успокоилась. Мы стояли под струями воды и боялись произнести хоть слово.
— Ты же не из тех, кто сделает мне больно? — всхлипывая, я первая нарушила молчание.
— Ты же знаешь ответ, малыш, — быстро ответил он.
— Поклянись, что больше не станешь участвовать в этих проклятых гонках! — с болью в голосе произнесла я.
— Клянусь. Рина, никогда, — ни секунды не думая, прошептал он у моей шеи.
С облегчением выпустив воздух из легких, я подняла руки и переплела его пальцы со своими. Все остальное не важно. Только стук двух сердец в унисон, шум воды и снова наше молчание. Слова лишние. Я ему верю. Он не из тех, кто ударит в спину. Он не способен на предательство. Сколько раз я представляла такие минуты. Сотни раз мечтала почувствовать подобное. Это мгновение прекрасно. Не хочу его разрывать. Пусть так будет всегда. Вечно. Никогда не признаюсь в своих переменившихся чувствах к нему, иначе навсегда его потеряю.
Мне плевать что будет дальше со мной. Важно лишь, что я до сих пор в его сердце. Пусть как сестра, пусть как родная кровь, но любимая и единственная. Мое имя на его губах, как мед, как целительный нектар для моего бедного сердца. Его слова возрождали меня из пепла, словно феникса, который до этого сгорел в пламени огня.
Выключив воду, Тимур выпустил меня из своих объятий, чтобы дотянуться до полотенца.
— Вытирайся, я подожду тебя в комнате, — сказал он, протягивая его мне.
Кивнув, я прижала его у своей груди. В горле скребло, будто там были сорваны все связки. С трудом сглотнув, я подняла на него глаза. В мокрой одежде он казался еще соблазнительней. Футболка облепила его грудь, позволяя разглядеть, что скрывается под черной тканью. Сердце забилось чаще, разгоняя кровь по всему телу. Внизу живота стало ощущаться приятное томление, не испытываемое мной ранее.
Завернувшись в полотенце, я вышла в комнату и остановилась у кровати. Брата в ней не было. Скорее всего он передумал и решил пойти к себе. Я его понимала, видимо ему надоело быть нянькой, и он решил, что с него на сегодня достаточно. От навалившейся усталости глаза так и норовили закрыться. На скорую руку надев первую попавшуюся под руку пижаму я ы, залезла под одеяло.
Прикрыв глаза, вздохнула. Волнения пережитого вечера не позволяли быстро отправиться в царство Морфея. Из воспоминаний о теплых крепких объятиях, меня вырвал звук открывшейся двери.