Хозяин требует ответа. А что я могу ответить. Только правду и его это устраивает. Только про то, что он первый меня купил за деньги.
Больше информации ему и не надо. Давид, как и любой мужчина, хочет быть если не первым, то точно не одним из ста. И он будет первым, потому что Леша, так и не сорвал девственность.
«Вдруг ты кончишь» — говорил он со смехом и пихал мне член в зад. Снова и снова. Он унижал меня раз за разом, разрывая анальное отверстие в мясо, доставляя просто адскую боль, которая на корню уничтожала мою к нему любовь, мою личность.
Когда-то я хотела именно этого. Жесткого секса. Увлекалась тематикой БДСМ. Даже писала рассказы, придумывая как можно получить удовольствие от боли. Но разве я знала, что нужен особенный человек. Что кое-как это все не освоить. Я романтизировала насилие, не понимая, насколько грязным это все может быть.
Мои дневники нашли.
Таня знатно полоскала меня среди подружек и показывала их Леше, которого, как она считает, я у нее увела.
Просто рассказы. Да, где-то через чур откровенные, но мне было хорошо, когда я из писала. На месте мужчины в маске, я представляла не Лешу, не знаю почему. Может быть в нем не чувствовалось стержня, но он конечно потом продемонстрировал его мне. Он неправильно все понял. Его мозг принял только часть информации, и он полез в интернет, где мужчины не церемонятся с женщинами, пихая им все что под руку попадется, зажимая соски, выкручивая груди.
Леша просто растоптал мою душу своими играми, которые как он утверждал, мне нравились.
Когда потекла кровь, а я потеряла сознание от очередной вспышки боли, он и сам испугался, убежал оставив меня в грязном сарае.
Я уже не помню, как поднялась, как дошла до больницы, как ревела белугой, когда меня зашивали.
Девственница. Да, официально я осталась девственницей, плева была на месте, вот только ничего невинного во мне не осталось.
Давид думает, что делает больно. Глупый.
Но он просто не знает ее истинного значения. Боль это агония, когда горит все тело. Его же шлепки приносят лишь приятное покалывание и тошноту возбуждения, и я сжимаю зубы, чтобы просто не простонать «еще». Хочу еще!
Чтобы не начать умолять, делать это снова и снова. Потому что стыдно, потому что я не хочу, чтобы он знал какая я на самом деле.
Он проводит по киске пальцами, собирает влагу, понимает, насколько я возбуждена и я отвечаю на его проклятый вопрос.
Здесь нет смысла врать, а если я отвечу правду, он прекратит сладостную пытку и даже возможно поцелует меня.
А он и целует, держит пальцами за шею, давит на живот и посасывает язык.