Я кивнула и смело подошла к нему в плотную, присела в ногах, и, снимая его дорогие кожаные ботинки, стала рассказывать.
— Жила-была девочка Майя.
«Она даже не заметила», — подумал он со злостью, вспоминая вечернее платье в котором блистала его девочка и хлыща рядом. Она даже взяла бокал с его подноса, но не взглянула на какой-то там обслуживающий персонал.
Зазналась сука! Забыла где ее истинное место! Его колбасило, накрывало куполом безумия, он жаждал мести.
Весь месяц он тусил дома у Тани, бухал, трахал ее раздолбанный зад и представлял, как будет срывать целочку Майи.
Вот только она не была целочкой, эта тварь не дождалась его, отдавшись какому-то богатею.
Даже стало интересно, что он подумал, когда увидел видео, которое Леша ему прислал. Почему сразу не послал Майю в далекое пешее, почему продолжает водить ее в платье, а не одевает ошейник?
Такие, как она и должны носить ошейники. Она сама об этом мечтала, писала, дрочила. И Леша подарил ей мечту, а она его засадила в тюрьму. Сука.
А еще о любви говорила, о преданности. Вот она, вся ее преданность, главное, чтобы член был упакован получше.
Леша, придя после работы на приеме, не нашел дома Тани, зато знал, что в сотый раз набрав номер телефона квартиры этого хлыща, он наконец услышит голос Майи.
Голос своей девочки.
— Добрый день. Это вас из больницы беспокоят. Пригласите к телефону Майю Солодову.
— Как ее фамилия, — задает вопрос Давид, когда после всего рассказа, раздев его полностью я стягиваю последний предмет одежды.
— Ты же не собираешься с ней что-то делать? — испуганно говорю я, но внезапно он отстраняется и идет к окну.
Его волосы тут же подсвечиваются синими лампами возле балкона, а в стекле отражается напряженное выражение лица.
А меня все-таки отпустило, легче стало и на лице возникла улыбка. Как на исповеди. Я рассказала про смерть матери, про болезнь сестры, про работу в больнице и про приход Тани, про то, в каком именно свете она выставила ролевые игры.
Я объяснила, почему так шугалась по началу.
— Мне нужно знать, откуда у нее информация, потому что это прямое нарушение соглашения о конфиденциальности со всеми бывшими девушками и клубом в том числе. Есть репутация.
— Я понимаю.
— Не думаю, Майя. Фамилия.
— Воронова, — тихо пробормотала я, и Давид тут же подошел к телефону и сделал два звонка. Один тому самому Макару, другой в агентство, чтобы собрать информацию.
Когда разговор был закончен, он в пару шагов преодолел разделявшее нас расстояние и подтянул меня к себе.
Его руки теперь касались спины, разнося по телу волны расслабленности и напряжения. Я не знала, что будет дальше. Но сейчас, здесь, он был рядом. Ничего другого мне и не надо.