Девочка добежала до фонаря, развернулась и побежала обратно – мимо маэстро. Шарик задергался еще сильнее, подскочил и вдруг начал отбивать такт – вверх, вниз, вверх, в сторону. Ветер подхватил его, закружил вокруг себя, и шарик запел веселую мелодию, звучную, в несколько аккордов, и маэстро вдруг захотелось затанцевать под эту мелодию, отбить каблуком все четыре четких такта: вверх-вниз-вверх-в сторону, вверх-вниз-вверх-в сторону… Шарик сыпал нотами на маэстро, тот достал блокнот из кармана, раскрыл, и на первом же листе начертил пять кривых жирных линий – нотный стан.
Скрипичный ключ криво лег на Соль и дальше как под диктовку: ля, до, ля, ми, ля…
И вот уже из маэстро вырывается это: то, что горело и клокотало внутри, наблюдая за шариком. Главное не потерять нить: вверх-вниз-вверх-в сторону, вверх-вниз-вверх-в сторону.
Строка за строкой выливается музыка, и маэстро слышит, как она растет: уже не только в шарике – все небо, земля и воздух пропитаны ей и сотрясаются от громовых тактов: вверх-вниз-вверх-в сторону…
Люди, которые вдруг начали появляться в парке, останавливались и, одни с ужасом, другие со смехом, оглядывались на маэстро, пляшущего посреди улицы с карандашом и блокнотом в руках. А вокруг маэстро все плыло и танцевало, и звучно так переливалась уличная гармония с гармонией его души.
Вдруг гром: последний такт завершен, нота нарисована. Карандаш треснул и сломался. Маэстро вздохнул и пробежался глазами по нотам.
«Нет, это не поймут. – подумал маэстро. – Это поймет только Теона, ведь…»
И даже не доведя свою мысль до конца, маэстро подскочил и побежал в сторону дома.
***
Остатки чая одиноко бултыхались на дне стакана, хлеб тонкими ломтиками лежал на тарелке перед Теоной, а сама хозяйка не отводила глаз от розовых кружочков нарезанной колбасы. Сегодня она решила не покупать колбасное варенье, а попробовать колбасу в чистом виде, как это всегда делал маэстро. Теона сидела со скрещенными руками, готовясь дегустировать продукт, который раньше она ела только в виде варенья. В таком положении Теона была уже около получаса: слишком непривычно выглядела колбаса. Теоне было страшно отравиться.
Она намазала масло на хлеб, а сверху аккуратно положила скользкий розовый кусочек. Как маленький ребенок, перед которым поставили тарелку с нелюбимым блюдом, оттягивает момент, когда его заставят съесть первую ложку, так же и Теона приготавливалась откусить кусочек от колбасы и все не решалась.
Но во уже она окончательно готова, открыла рот, уже скользкий кусок достал до языка, как вдруг дверь распахнулась и в комнату влетел маэстро, запыхавшийся, с карандашом между пальцев и такой счастливой детской улыбкой, словно ему только что выписали премию. Влетел – и сразу в угол комнаты, за пианино.