— Но очень кратко, — сказал я. «Я должен уйти».
— Это мой адрес, — сказал Харрис. «Около девяти часов завтра вечером. Где вы живете?'
Я внутренне улыбнулся. Этот вопрос был достаточно невинным. Со временем мы узнаем, насколько это было невинно. Я дал ему свой адрес и сказал, что об этом позаботилась Адель.
"Я должен срочно идти," сказал я. — Я просто хотел поговорить с тобой минутку. Адель хотела, чтобы я навестил девушку, которую она знала.
Глаза Англера были близко посажены в его массивной голове, сияющие и яркие.
— Рад, что ты с нами, — сказал он. — Приходи завтра, чтобы мы могли еще поговорить.
— Понятно, — сказал я. Я повернулся и пошел прочь медленно, не оглядываясь, слегка покачиваясь в походке.
Мысленно я снова увидел Фрэнка Доннелли. Он даже не взглянул на меня, когда я ушел, а мое прошлое все равно было тщательно распределено. Меня считали очень большим мальчиком, и парень даже не поднял глаз, когда я уходил. Была ли это только внутренняя разница во мнениях, которая так расстроила его, или дело было не только в этом? Я бы обращался с ним очень осторожно. Он может стать очень важным для меня.
Я бродил по улицам и университетскому городку. Студенты были такими же, как и все студенты колледжа: молодые и полные энтузиазма, с крепкими молодыми ногами и мягкими, дерзкими грудями, которые дергались в футболках.
Убедившись, что за мной не следят, я нашел деканат и административное здание и проскользнул внутрь. Секретарша пыталась затруднить мне работу студенческими рабочими часами, но я сказал ей, что у меня личное письмо для декана, и, наконец, она позвонила ему. Он впустил меня в свой кабинет и закрыл дверь.
Это был высокий седой мужчина. Его спина была слегка выгнута, и он производил впечатление всего лишь трепета. В газетах говорилось, что он был фантастическим учителем истории, но события показали, что он также был нерешительным администратором, даже не обладая качествами, чтобы стать деканом собачьей конуры.
Как и многие другие, он был заинтересован только в сохранении своего либерального имиджа и был запутан в теориях и абстракциях. Кроме этого он был педагогом, но у него не хватило смелости заняться трудными, грязными проблемами человеческого поведения в худшем его проявлении; проблемы разбуженных протестующих и разгневанных граждан.
— У меня трудные времена, не так ли, мистер Картер? — сказал он голосом столь же слабым, как и его внешний вид. «Людям нужны действия. Они не хотят слушать и не понимают».
— Есть разные виды понимания, — сказал я. «Принятие решений всегда является проблемой лидерства».