"Какая ужасная вещь, чтобы сказать," она задыхалась.
— Какой ужасный поступок, — возразил я. «Или убийство — это еще один пример сверхвосторженных школьников?»
Она повернулась ко мне, ее глаза сверкали. — Как ты смеешь притворяться? воскликнула она. — Откуда у тебя самонадеянность так думать? Если это так, как вы говорите, то это определенно не было сделано кем-либо из участников движения. Мне стало известно, что Фрэнк Доннелли получал многочисленные угрозы и злобные письма в ходе своей протестной деятельности. Они приходили отовсюду и, несомненно, от части нашей зажиточной буржуазии. Если его и убили, то это сделал какой-то больной и консервативный правый экстремист».
"Вы имеете дело только с улицами с односторонним движением, не так ли?"
Но я не пошел дальше. Я знал вещи, которых она не знала, вещи, которые я, конечно, не сказал бы ей. Но я также видел, что она была настолько эмоционально вовлечена, что не могла уйти от этого и рассмотреть все возможности. Чтобы она зашла так далеко, должны были произойти тяжелые и жестокие вещи.
Между тем, по их словам, мальчик покончил жизнь самоубийством. Только я знал, что он был убит, а не каким-то больным фашистским экстремистом.
А теперь у меня был адрес, который я взял у убийцы, и он горел у меня в кармане. Я должен был пойти туда сегодня вечером, чтобы расследовать это дело. Я чувствовал, что получу настоящие ответы. Все в этой проклятом деле каким-то образом было связано.
Я хотел пойти туда сейчас, бросить все, но не мог. Я не мог допустить ни одного необъяснимого движения, ни одного подозрительного исчезновения, ни одного шага, который я не мог бы объяснить заранее. Я взглянул на часы. Пришло время политологического колледжа.
Задумавшись, я вышел, оставив Дайан Роуэн.
Пока я шел через кампус, меня преследовали шепот и затуманенные взгляды. В каждом университете есть собственное радио, и молва о присутствии Ника Алордо, бывшего соратника Че Гевары, быстро распространилась. Это также выкинуло из их памяти трагедию Фрэнка Доннелли.
Мне едва удалось удержать брови неподвижными, когда в класс вошла учительница. Это была Дайан Роуэн, с книгами и заметками на ее острой, острой груди.
Время от времени административный персонал проводил обучение. Я просто не ожидал этого, и перспектива этого вызвала цепочку мыслей, которые я нашел забавными и уместными.
Я всегда получал удовольствие, убивая двух зайцев одним выстрелом. Я бы улучшил свой имидж смутьяна, а также сделал бы несколько брешей в самодовольном одностороннем отношении Дайан Роуэн.