– Я в этом участвовать не собираюсь, – деловито отмахнулась Волченкова, с трудом сдерживая ядовитую ухмылку, в которой норовили растянуться губы.
– Тебе ведь всё равно не светит попасть в призеры, – огрызнулась Калинина, наконец, бросив косой взгляд на вечно раздражавшую фигуристку. – Даже если Женя и Таня не будут кататься.
– Но без них мы займем строчку на одну выше, – сохраняла спокойствие Волченкова.
– Лена, – строго обратился к ней Арсений. – Будь человеком. Тебе выпал шанс всё исправить.
– Исправить что? – приподняла светлые брови она, однако ответа не получила. Арсений, Алиса и Таня пристально смотрели на неё. И если первые делали это с каким-то давящим оттенком, то в больших блестящих глазах Тани читалась явная мольба. Волченкова бросила взгляд на Женю. Он по-прежнему был телом здесь, но душой где-то очень далеко.
– Пожалуйста, – выразительно прошептала Таня, заставляя Лену посмотреть на себя. Алексеева буквально кожей чувствовала, как уходит драгоценное время. Как каждая секунда, словно песчинка, просачивалась между пальцами, убегая безвозвратно.
Волченкова раздраженно поджала и без того тонкие губы.
– Ладно, Громов, – вздохнула она, закипая от злости и быстро расстегивая свою олимпийку, оставаясь в желтом платье. – Это тебе за красивые глаза. И за то, что целуешься неплохо.
Волченкова бросила олимпийку в Арсения, который был вынужден поймать её, а затем направилась к ледовой площадке, желая скорее найти своего партнера. Следом за ней ушла Алиса, а затем и Мельников.
– У вас четыре минуты! – быстро напомнил он.
Таня прислонилась лбом к колену Жени, устало вздыхая и зная, какие нужно найти слова и что нужно сделать.
– Это ведь твоя мечта, – шепотом произнесла она, поднимая голову и вновь заглядывая в пустые глаза Громова. – Сделай это ради себя.
В ответ тишина. Таня провела ладонями по рукам Жени, чувствуя, что они не такие горячие, как обычно.
– Сделай это ради… – несмело начала она, ощущая, как внутри всё сжалось, боясь, что он не отреагирует и на это.
– Я проиграл из-за тебя! – злился двенадцатилетний Женя, заходя в свою комнату и снимая с шеи серебряную медаль Первенства России. Он гневно откинул её в дальний угол комнаты. Через несколько секунд награда со звоном упала, ударяясь о паркетный пол и заставляя маму недовольно вздохнуть.
– Из-за меня? – не понимала она, несмело подходя к сыну.
– Ты не пришла на выступление! – повысил голос он, часто дыша от охватившей его злости. Для Жени Громова поражениями являлись все места кроме первого.
– Я опоздала, но пришла, – в привычной, спокойной манере отвечала ему мама. – Из-за опоздания мне пришлось сесть не туда, где сижу обычно, а туда, где осталось свободное место.