В город их провожали всей деревней. Грузовик, на котором Славка приехал сюда с друзьями, директор отдал ему на время свадьбы в полное распоряжение.
С утра новая Славкина родня загрузила в этот грузовик мешок картошки, да приданое, перину с подушками.
Молодые ехали, лёжа на перине, вповалку с гостями. Все были не просохшие, под изрядным хмельком. Только закадычный Славкин друг, его шафер и свидетель Вовка, старался с утра не пить и только похмелился стаканом яблочной бражки, которую он презрительно называл сидром.
Постепенно смех и шуточки утихли, отовсюду стало раздаваться мерное посапывание, а то и откровенный всхрапок.
Однако проснулись все разом от грохота в ушах. Когда немного прояснело в голове, Славка увидел себя лежащим среди кустов, на обочине, из разбитого носа текла кровь. Понимание происшедшего пришло не сразу. Но постепенно очухивающийся народ поднимался с мягкой грунтовки или, как и он, кое-кто вылазил из кустов на обочине. Когда все собрались, выяснилось, что не хватает лишь юной молодухи.
Враз протрезвевшие парни нашли её, лежащей без сознания, почти рядом с тем местом, где приземлился Славка. Сбрызнутая взятым на дорогу самогоном, Тонька очнулась и залопотала, что от испуга у неё в глазах потемнело.
Оказалось, что шофер заснул, как и все, и машина, покатившая сама по себе, съехала на обочину и накренилась, вывалив их всех, как картошку, рассыпавшуюся вслед за ними.
Смеясь и охая, все принялись дружно собирать её в мешок.
По дороге выяснилось, что голова у Тоньки болит всё сильнее, и её пришлось завезти в больницу, где ей констатировали сотрясение мозга.
Вот такая брачная ночь нам предстоит, посмеялись новоиспечённые супруги.
Когда Антонину выписали из больницы, Славка привез её на своём рабочем грузовике домой, в полученное им за это время общежитие, где он успел застелить на казённую койку Тонькино приданое- перину с подушками и водрузил на стол букет цветов и шоколадку.
Брачная ночь обещала быть незабываемой. Славка почти любил эту глупую нескладёху, так не вовремя попавшую в больницу.
Боясь показаться ей неопытным, он решил подтвердить ей свои высокие мужские качества.
Но её крик повёрг его почти в шоковое состояние:
– Что случилось? – Только и мог он сказать побелевшими губами.
– Что, что! Дундук, ты что, не понял, что я девушка, и ломишься, как медведь, а мне -то больно.
Славке на миг показалось, что он опять сильно напился, ведь такое может быть только во сне, да с большого перепоя:
– Но я ведь уже спал с тобой?
– Спал, спал! Дундук! Вот именно, что дрых, как убитый. Даже не чувствовал, как я твоё хозяйство оголяла. Ведь могла и оторвать. Я еле от смеха не подавилась, когда увидела физию твоего друга и твою, когда ты проснулся.