Перед Славкиным приходом она нехотя отрывалась от книги и жарила им большую сковородку картошки. Большую часть которой она съедала сама, запивая здоровенной кружкой деревенского молока, привезённого кем-нибудь из её родных, регулярно навещавших своё чадо, соскучившееся по парному молочку.
Тонька была очень довольна своей жизнью, красавцем мужем, и гордо жарила картошку на переполненной общаговской кухне под завистливые взгляды разведёнок и брошенок.
Слава с головой ушёл в работу и … рыбалку, чем раздражал Тоньку неимоверно. Она решительно раз и навсегда отказалась чистить рыбу. И, когда Славка уставал до того, что уже не было желания чистить поздно вечером рыбу, он отдавал её соседкам, чем вызывал ещё большую их зависть к этой нечёсаной дуре, которой удалось подцепить такого мужика.
Тонька не верила в его рыбалки и называла их на грубый деревенский манер, заменяя
первый слог на букву «е».
Слава терпел всё это, решив про себя, что он рос полусиротой при живой матери, его
ребенок не должен испытать этого.
Когда родился их сын, Слава хотел назвать его Борисом в честь своего отца, но Тонька,
сказав ему, что они потянут жребий. Когда муж ушёл на работу, выкроила время,
бросив сына на соседку, и сбегала сама его зарегистрировать Андреем в честь своего
любимого дядьки, баловавшего её в детстве сладеньким.
Когда же соседка сказала, зря ты так, Антонина, не посоветовавшись с мужем, то
Тонька гордо ей ответила:
– Чего это я с ним должна советоваться, не велика птица, да и заслуг-то его всего ничего,
впрыснуть, без всяких для неё удовольствий. А мне вон сколько хлопот!
Она ещё больше осмелела и раздобрела, щёки и волосы её лоснились ещё больше.
Но Слава уже не замечал этого. Его сын был здоров, а большего он от неё и не хотел.
Их странная семья «устаканивалась» ещё больше во время приезда Тониной родни. С каждой выпитой стопкой самогонки Славка чувствовал, что привыкает к их, заведённому Тоней, семейному укладу.
Он даже стал находить некую прелесть в их житие. Особенно, когда приходил его друг, и Тонька безропотно жарила им картошку, не отказываясь пропустить с ними рюмочку.
Семья у нас, как семья, живём, как все! С гордостью отвечала Тонька на вопросы своих подружек и родных.
Глава 6
Санта Барбара и дундук
Жизнь шла своими кругами, здоровый Славкин организм иногда требовал разрядки, и Тонька безропотно подчинялась своей участи жены. Так было всегда в их деревне, и о какой ещё любви твердил по глупости её законный мужик в тот злополучный день их первой близости. Тонька никак не могла взять в голову. Ведь она не какая-нибудь Тамарка, которую таскали все, кому не лень, и бросали, женившись на таких же, как она, честных девушках. Она не могла понять, чего это Славка твердил ей тогда об обмане, а на деле-то она его не обманула, а, наоборот, принесла ему себя, нетраченную, в подарок. Попадись он другим её товаркам, вот те уж действительно могли его обмануть.