От которых он устал.
Только вот…
Приехал сегодня днем специально, чтобы забрать Агату и отвезти. Даже не думал, как планирует уговаривать. Почему-то сам слишком верил в успех и себя.
Был в хорошем настроении. На энтузиазме. Шел по территории, когда услышал голоса…
Мужской и женский.
Агаты и Гаврилы.
Свернул, остановился чуть за домом. Видел…
Его со спины. Её боком.
По газону носился Бой. Гаврила распинался о чем-то, улыбаясь… Агата слушала. Реагировала… Гостеприимно. Сначала просто смотрела заинтересованно, потом спрашивала о чем-то… Говорила… Смеялась…
И это снова, сука, была идиллия. И снова, сука, не с ним.
А он — бракованный. Он её не достоин. Ни прощения. Ни принятия. Не то пальто.
Костя не подходил. Не выяснял. Просто вернулся в город, забив на тачку. Чувствовал себя придурком. Откровенно убого.
Как ещё одна псина, которая к ногам стелиться готова, лишь бы за ухом почесали. А ей не хочется…
Ей дышится плохо. Свободы, нахрен, мало.
Вероятно, с Гаврилой хватает. Мало только с ним.
Костя весь день пытался успокоиться и понимал, что только сильнее себя накручивает. Перед глазами — сраная идиллия. В голове — сраный оливье.
Собирался воспользоваться одним из на время забытых контактов моделек. Ей-богу, собирался. Устал чувствовать себя невостребованным Д’Артаньяном. Нужна была разрядка. Точка нужна была.
Хочет ненавидеть — пусть будет, за что.
Но даже тут сам же слился. Почему — не объяснил бы. Просто и так тоже не хочется.
Ничего нахрен не хочется.
Разве что приехать, отрубиться, предварительно накачавшись, чтобы утром проснуться в меру бодрым, привычно циничным. Убедить себя, что по-прежнему непобедим. Всё по-прежнему идет по плану.
Но она зачем-то приперлась. Села на ступеньки. Смотрела. Душу вынимала. Бесила. Провоцировала. Гаврила к ней приезжал. В возможности она его не органичивает… Благородная со всем сторон. Правильная.
Молодец, чё. Это он проблемный. Это он не старается.
Но раз она хотела, чтобы он был с ней той еще гнидой — не вопрос. Всё будет.
Агата до последнего хотела верить, что Костя передумает. Сжалится. Постесняется. Осознает…
Что это просто огромная глупость тащить жену с тревожным расстройством в толпу незнакомых людей.
Несколько раз даже порывалась снова попытаться поговорить с ним по-человечески и по-умному. Но Костя каждый раз пресекал.
Вероятно, в его голове перещелкнуло. Считал, что целый месяц вел себя пиздец как благородно… И устал.
Агата с удовольствием злилась бы еще и на это, но куда чаще ее парализовал обессиливающий страх.
Она даже не пыталась сопротивляться, когда в тот самый день ей привезли платье, обувь, Гаврила привел двух девушек, которые должна были «помочь» с прической и макияжем.