Волнует ли меня то, что Пакс хочет, чтобы Элоди стала его новой меткой? Конечно, волнует. Он очень симпатичный парень. Calvin Klein одобрил. Пакс переспал со многими девушками здесь, в Вульф-Холле, и с миллионом за стенами нашей отчаянно скучной маленькой экосистемы тоже. Он опасно обаятелен, когда на него находит настроение, и я видел много умных женщин, которые попадались на его уловки. Нет никаких причин, чтобы Элоди не была одной из них.
Но если уж на то пошло... я увидел ее первым.
Я уже изучил ее. Мысленно повторял ее полное имя — Элоди Франсин Джемима Стиллуотер — пока оно не превратилось в мантру, в камешек, стертый до гладкости постоянным трением, и теперь она чувствуется моей. Я не очень хорошо делюсь своими игрушками с другими.
Естественно, мы не просто так придумали свои правила. Бунт-Хаус не существовал бы без какого-то кода или системы, с помощью которых его обитатели должны были бы действовать. Нас здесь только трое, но каждый из нас таков, что мы все умрем, если не будем время от времени чтить линию, проведенную на песке.
Пакс хмыкает, сминая свою обертку от фаст-фуда и швыряя ее в мусорное ведро на другой стороне моей спальни. Он даже не должен находиться здесь, пока я пытаюсь заниматься, но пытаться удержать Пакса подальше от всего этого — все равно что пытаться остановить утечку воды из дырявого ведра. Ты довольно быстро учишься сдаваться. Пакс некоторое время молчит. Это значит, что он глубоко о чем-то задумался. Мне удается втиснуть в документ триста слов, прежде чем он в конце концов говорит:
— Как насчет... сделки?
Я перестаю печатать.
Поворачиваюсь в своем кресле.
На лице Пакса появляется хитрое выражение.
Я прищуриваюсь, глядя на него.
— Объясни.
Время от времени он бывает немного коварным. Не таким коварным, как я, но разумно быть начеку.
Пакс надувает губы, уставившись в потолок. Сейчас он ведет себя слишком беспечно. Он хочет чего-то большого. Больше, чем Элоди, а это значит, что он собирается попытаться выдать все это за честный обмен.
— Лодка, — беззаботно говорит он. — Она твоя, пока еще на Корсике. Отдай мне лодку на весенние каникулы, и я даже пальцем не трону эту девчонку.
Ха. Он говорит о «Контессе» так, словно это гребаная шхуна, а не сорокафутовая роскошная суперяхта с семью спальнями. Она гордость и радость моего отца. Если я позволю Паксу остаться там без присмотра во время весенних каникул, эта чертова штука, скорее всего, окажется на дне Средиземного моря. Мой отец вымазал бы меня дегтем и перьями, а потом лишил бы наследства.
— Неделю, — возражаю я.