— Я не знаю и знать не хочу.
Снова выпили.
— Так вот, вчера мне эта Люба говорит, мол, сделай мне ребеночка, а я тебе помогу компанию сохранить.
— В смысле?
— В смысле, что Дашкин папашка не будет меня прессовать по поводу ее продажи их долбаному холдингу.
— Он что, хочет ее купить? На хрена?
— А вот это, мой друг, совсем другая история. И что самое любопытное, Люба хочет, чтоб я заделал ей ребенка, а женит она на себе олигарха.
Ржевский застывает с бокалом в руке, я чокаюсь, вливаю в себя коньяк, слегка шатаясь, иду за второй подарочной бутылкой.
— Опасная баба.
— Сам в шоке. Ты представляешь, чтоб я трахал ее, заделал ребеночка, моего ребеночка этой твари — и все из-за какой-то фирмы. Да гори она огнем, мне Дашка моя нужна, вся, целиком, и без папаши олигарха, пусть подотрется своими деньгами.
— И то верно, давай выпьем, друг.
Распечатываю новую бутылку, движения слегка замедленные, но в голове ясно, как в июльский полдень.
— Надо ехать к ней.
— К кому?
— К Орешкиной, хотя она же Дымова. Мне не нравится эта фамилия, скоро будет Вершининой.
— А жених?
— Какой жених?
— Ну, тот самый, что папа обещал. В журнале так и написано.
— К черту жениха Дашка говорила, он голубой.
— Ой, что-то не верится.
Да, я не поверил тоже, хотя получается, что она врала во всем. Про жениха, что они всего лишь учатся вместе, не рассказывала про семью, и тогда, в ресторане, так быстро засобиралась домой, потому что увидела папу.
— Сучка какая! — бью кулакам по столу так, что подпрыгивают бокалы.
— Вот и я говорю, все они лживые сучки.
Я был до такой степени слеп, видел только ее, не замечая ничего вокруг. А еще смеялся над отцом, когда он говорил, что влюбился и потерял голову. Я ведь на самом деле люблю ее, даже такую обманщицу, люблю и готов шею свернуть, как нашкодившему котенку.
— Рома?
— Надо ехать.
— Куда ехать?
— За Орешкиной надо найти ее и вытряхнуть душу.
— А куда ехать?
Со стороны все это наверняка выглядит жутко забавно, как два взрослых пьяных мужика общаются заплетающимися языками, допивая вторую бутылку коньяка. Слишком быстро нас развезло на голодный желудок.
— Сейчас узнаем.
Ищу свой телефон, откапывая его из кучи бумаг, не смотрю на сообщения и пропущенные звонки, набираю Орешкину, но в ответ мне говорит автомат, что абонент не абонент.
— Рома, я готов, — смотрю на Ржевского, тот стоит в куртке, надетой на одно плечо к тому же наизнанку, достает из шкафа новую бутылку. — Сейчас запрягаем лошадей — и в путь, по бездорожью, хоть в Сибирь. Я с тобой, друг.