— Пойдет, — пробурчала Рита. Чай пить ей расхотелось. — Спокойной ночи.
— Рита, — его голос нагнал ее, словно выстрел в спину, — И будь добра, надевай другую пижаму, пока я тут. Пожалей меня и себя.
Рита кивнула, чувствуя, как неожиданно сильно пересохло в горле, и торопливо выскочила из кухни.
Утром, как ни странно, Марк свое обещание сдержал: встал по будильнику, хмурый, взъерошенный и небритый, подождал, пока Рита умоет Арсюшу и сделает ему кашу, а потом коротко сказал:
— Можешь идти спать, если хочешь. Я с ним побуду.
Рита хотела. Мало того, что она уже третью ночь поднималась, чтобы покормить ребенка, так еще и уснуть долго не могла сегодня. А все этот Рихтер, черт бы его побрал — со своими идиотскими приставаниями. Вот делать ему было нечего, кроме как лезть к ней с поцелуями! Как будто первый раз в жизни бабу в пижаме видит, ну вот правда.
— Я часа два-три посплю, — Рита зевнула и потянулась. Рихтер тут же облизал глазами ее прогнувшуюся, как у кошки, спину и обрисовавшуюся под свободной домашней футболкой грудь. И похоже, что сделал это совершенно неосознанно. Рита мысленно хмыкнула: ну надо же, идеального Марка предает его собственное тело — испытывает неуместные горизонтальные желания по отношению к своему идеологическому врагу. Или уже не врагу? Рита запуталась в их странных отношениях, если честно.
Почему-то сама она перестала пылать ненавистью к Рихтеру, когда узнала, что переговоры по поводу ее отчисления вел не Марк, а их отец. Могла бы, кстати, и сама догадаться, что вчерашний школьник вряд ли обладал необходимым авторитетом для того, чтобы предъявлять претензии директору элитной гимназии.
Нет, он тоже, безусловно, тот еще козел — нажаловался папочке, толком ни в чем не разобравшись, но, с другой стороны, что он должен был делать? Бить ее? Устраивать очную ставку с Мартой, которая наверняка умерла бы со стыда от этого? Рита не знала. Как не знала и того, что бы она сама сделала на его месте.
Хотя Риту до сих пор жгла обида за то, что одна случайно брошенная жвачка стоила ей всех тогдашних карьерных устремлений, но это была скорее обида не на Марка как такового, а на всю ситуацию в целом. Мир несправедлив. Она это поняла уже тогда. И позже только утверждалась в своем мнении. В справедливом мире не приходилось бы когтями и зубами выгрызать себе место среди более обеспеченных одноклассников, в справедливом мире никто не травил бы толстую, но добрую Марту, в справедливом мире родители Рихтеров не погибли бы в автомобильной катастрофе, в справедливом мире она бы никогда не…