– Значит, это ты шастал у меня по квартире? – голос сухой, аж трещит.
– У тебя по квартире? А ничего, что эта чертова хибара принадлежит мне? – разъяряется старик. – Рвешься быть самостоятельным? Что-то из себя показать пытаешься? Вперед! Сдашь сегодня же ключи и от этой халупы, и от машины. Посмотрю на тебя, орла! Кусок дебила!
В висках долбит, и сердце во всю силу мотает. Ничего не делаю, просто стою, а на коже пот выступает. Ощущение, что какой-то удар вот-вот поймаю, но я упорно строю вид, что спокоен.
– Машина при чем? По всем докам моя она. Я покупал.
– По докам? А покупал на что? Одну тачку продал, вторую… Со счетов все, что было – слизал. Шахер-махер моими деньгами! Моими!!! А теперь машина твоя? Твоя?! На свою зарплату, что ли, купил? Серьезно? Или все остальное сильно помогло?
– Ты ни хрена не знаешь…
– Все я знаю! Думаешь, пока ты год мотался по криминалам, морду за бабло подставлял, какие-то левые проги писал и сопли свои рисовал, я сидел и ждал? Ошибаешься. Про все твои дела не просто знаю, целая папка на тебя у меня собрана! И теперь… Допек ты меня, сынок, выше крыши. Последняя капля!
Это его «сынок» – настоящий плевок. Вмазать не рискует, так словами кроет наотмашь.
– Чем допек? Тем, что не по-твоему?
– Оставь девчонку в покое. Разруливай немедленно! Да так, чтобы ни меня, ни Тину не мешал. Сам разгребай! Иначе… Под статью у меня пойдешь. Там делов у тебя на десятку «строгого» точно хватит.
– Совсем башней поехал? Лагерями меня пугаешь?
Сказать, что удивлен – ни хрена не сказать! Отец, конечно, гнида. Но чтобы настолько! Не ожидал даже я.
– А ты думал, я смотреть буду, как ты гадишь все, что я создал? Чего добился? Хватит меня позорить! Задвинем тебя в какую-то дальнюю колонию, никто и знать не будет, куда девался. Один черт – ты уже потерян для общества. Лепил из тебя, лепил… Все усилия и вложения насмарку! А у нас с Тиной через семь месяцев родится сын. Мне еще его воспитывать и людям, так сказать, в глаза смотреть. Мы Бойко…
Махнув рукой, криком обрываю этот задроченный самовлюбленный поток сознания:
– Ну, давай, раз решил все! Вперед, сука! Суди. Мне, чтоб ты сразу понял, глубоко похуй! Я ее, чтоб ты сдох, люблю!
К такому повороту старик явно не готов оказывается. Да я и сам не планировал выдавать долбаному чёрту что-то настолько личное. Просто заебало его слушать.
– Любишь? Это твои проблемы, – чеканит после паузы. – Сказал, не будешь с ней. Точка. Честь семьи вам позорить не позволю! Даже если она тебя тоже что-то там… – голос обрывается. Но думает отец недолго. Быстро переключается. Дьявольское озарение, которое зажигается в его глазах, как прожекторы, слегка поддевает внутри меня плотину естественных страхов. – Про сердце ее в курсе же? Поэтому прошлой зимой свое отдать хотел? Все эти телодвижения, сопли… Сдохнуть за нее хотел. Ну-ну, – в конце ухмылку какую-то выпускает.