— Придумала. А как насчёт базара? Это место, куда можно принести ненужные вещи, чтобы дёшево их продать.
— Но так ли много у нас ненужных вещей? Всё ненужное просто передаётся слугам, разве нет? — непонимающе спросила Флоренция.
Вновь натолкнувшись на высокую стену здравого смысла, что разделяла нас, я схватилась руками за голову. В отличие от тех дней, когда я была Урано и жила в Японии, где была культура потребления, здесь культура предполагала, что вещи будут использоваться, пока совсем не сломаются. Если людям не было что-то нужно, то они просто не покупали это. Даже дворяне использовали бывшую в употреблении одежду, поскольку дети быстро росли, а потому было вполне нормальным просто починить одежду, если повреждения незначительны. А если она становилась непригодной для использования ими, то её отдавали слугам или семьям с более низким статусом. У большинства людей было очень мало того, что им было не нужно.
— Тогда… как насчёт благотворительного концерта?
— Что это такое? — спросила Флоренция, приложив руку к щеке. — Я никогда не слышала о чём-то таком.
— Это публичное музыкальное представление, где все заработанные деньги идут на пожертвования. Господин Фердинанд, не могли бы вы сыграть несколько песен на фешпиле?
Учитывая, насколько горячие взгляды бросали женщины на Фердинанда во время моей церемонии крещения, я была уверена, что билеты будут продаваться как горячие пирожки. И кстати, я также могла бы продавать что-то вроде печатных постеров, чтобы заработать дополнительные деньги. Правда, с этим есть некоторые сложности, поскольку в этом мире фотографии не существовало, да и я пока не закончила с технологией многоцветной печати.
— И почему я должен играть? — спросил Фердинанд.
— Потому что вы лучше всех играете на фешпиле, среди тех, кого я знаю, — ответила я.
Я попыталась скрыть свои истинные намерения, но похоже, что Фердинанд видел меня насквозь. Он сильно нахмурился и с подозрением посмотрел на меня.
— Отклонено. У меня нет ни причин, ни какой-либо выгоды помогать тебе.
— Ожидаемо, — сказала я, вздохнув.
Фердинанд никогда бы не стал помогать в таком деле исключительно по доброй воле. Всякий раз, когда он делал что-то доброе, за этим стоял какой-то хитрый план. Но когда я уже была готова сдаться, в глазах Эльвиры загорелся огонёк. Она пристально посмотрела на меня, словно говоря, чтобы я организовала концерт любой ценой. Проблема. Похоже, что моя вроде бы безобидная затея создала непредвиденные сложности.
Под пристальным взглядом Эльвиры я отчаянно ломала голову, что же теперь делать. Если в этом что-нибудь, что могло бы принести выгоду Фердинанду? К сожалению, он был очень разносторонним, и при этом очень умелым человеком, у которого было всё, что он хотел, а потому мне ничего не приходило в голову. Пока что я знала лишь о двух вещах, которые его интересовали.