– Послушай, Санта. Очень-очень Плохой Санта! – я молитвенно сложила ладони. – Это экземпляр книги, которая ещё не появилась на прилавках. У меня есть традиция. Я всегда получаю свой экземпляр до запуска продаж. Я открываю и подписываю книгу в день официального открытия продаж, записываю дату на развороте и оставляю самой себе пожелание на будущее.
Лукас внимательно меня слушал. Потом полистал книгу, погладил корешок.
– Смахивает на примету.
– Так и есть, – вздохнула я облегчённо, думая, что Лукас прислушался к моим словам и сделал правильные выводы. – Это мой талисман на удачу.
– Понятно, – отозвался Лукас, но потом развернулся к печке и выдрал с корнем несколько страниц.
Я издала крик зверя, раненного в самое сердце!
– Что ты творишь?!
– Продажи будут отличными, если ты написала интересную историю. Если же ты написала унылую хрень, её не спасёт даже невинный ягнёнок, принесённый в жертву! – пробасил Лукас.
Потом он небрежно швырнул книгу в сторону и поджёг бумагу.
Огонь разгорелся очень быстро и начал лизать дрова. Я всхлипнула. Мне было больно на душе.
Лукас надругался над моими чувствами.
Услышав мой всхлип, мужчина обернулся.
– Ты плачешь, что ли? – удивился он.
– Нет.
– Ревёшь, – фыркнул Лукас и ещё раз пнул мою книгу. – Малышка, это дебильное суеверие.
– Творческие люди – самые суеверные.
– А вот это всё уже хрень! – рявкнул Лукас, потом подобрал книгу и ткнул пальцем в надписи. – Вот тут написано, что твои книги регулярно становятся бестселлерами по версии New York Times.
– Да!
– Тогда ответь, кто написал все эти… – Лукас прочитал приписку. – Девять романов о великой любви? Твоё суеверие или ты сама?
– Сама, конечно! Но…
– Никаких «но», крошка! Если ты добилась этого, значит, ты талантлива и трудолюбива. Без всяких грёбаных суеверий. Так что пора избавляться от них. В топку всё.
Лукас открыл заслонку печи и затолкал мою книгу.
– Дрова хорошо разгораются. Уголь я уже загрузил, так что можем отправляться в дом и наслаждаться благами цивилизации.
Лукас притянул меня к себе и внезапно крепко обнял. Я едва не задохнулась в его объятиях.
– Полегче, медведь-гризли!
– Скорее, белый медведь, – фыркнул Лукас и подхватил меня на руки.
– Я дико голоден, – заявил он, неся меня в сторону дома.
– Опять? – простонала я, зажмуриваясь, потому что ветер горстями швырял снежинки в лицо.
– Малышка, твоя лепёшка была вкусной, но она была крошечной. А я не ел почти целый день.
– Надеялся на дармовое угощение? – спросила я сквозь слёзы. – Или боялся, что, набив брюхо, застрянешь в трубе?
Лукас рассмеялся и захлопнул дверь дома. Он посмотрел на меня обжигающим взглядом.