– Это мое!
Я едва могла дышать. Он буквально подавлял меня. Я могла сколько угодно сопротивляться своей реакции на него и все равно проиграла бы. Он не отрывал сверкающих глаз от моего лица, и собственническое, хищное выражение его взгляда пронзило меня от макушки до пяток. Я отрешенно наблюдала, как ручейки воды стекают по его подбородку, и тут он обхватил ладонями мою задницу и крепко прижал к себе, его эрекция уперлась в мой живот, а беспощадный взгляд требовал ответа.
– Ты, – заговорил он резко и повелительно, проводя влажным пальцем по моим губам, – будешь любить меня до самой моей смерти. Я сделаю все, чтобы ты любила меня, даже если это причинит нам боль, и даже когда будет больно, я сделаю все, чтобы тебе было хорошо, Брук. – Он просунул большой палец мне в рот и провел им по кончику языка, требуя, чтобы я лизнула его. Как только я это сделала, мои соски сразу напряглись, и я едва не застонала, когда он вытащил палец, чтобы провести влажной скользкой подушечкой по моей нижней губе. – Ты будешь чертовски любить меня, даже если это убьет нас обоих.
Я чувствовала, как болит грудь от нехватки воздуха, в то время как вся остальная часть меня жаждала ощутить прикосновения его рук. И когда мой взгляд скользнул вверх, чтобы встретиться с пылающим взглядом голубых глаз, я увидела, что его мокрое лицо искажено мучительной гримасой, словно весь тестостерон в мире течет по его жилам, притягивая и заставляя меня желать его с такой силой, что, кажется, я умру, если не отдамся ему. Эта всепоглощающая, опаляющая душу, разрывающая сердце, болезненная потребность в нем была гораздо сильнее, чем просто физическая, больше, чем эмоциональная.
Мышцы промежности сжались так сильно, что мне пришлось приложить невероятные усилия, чтобы не закричать. Его близость обостряла все мои чувства. Почему-то мне пришло на ум, что его любимая шелковая именная накидка точно такого же цвета, как капля крови, выступившая сейчас на губе, – ярко-алая, насыщенная кислородом. Я отметила, как ровно и горячо его дыхание, овевающее мое мокрое лицо. Я чувствовала каждый палец, впившийся в мои ягодицы, и то, как медленно скользит большой палец другой его руки по моей щеке и подбородку. Боже, что он делает со мной? Я же сейчас рассыплюсь на части.
– Перестань причинять себе боль, – в отчаянии проговорила я, пытаясь вырваться из его объятий только для того, чтобы, отшатнувшись, удариться спиной о холодный мрамор стены позади меня.
– Это не больно, – прохрипел он, а затем снова притянул меня ближе к себе и уткнулся носом мне в ухо. – А вот ты… ты плачешь в моих объятиях. Потому что я, сука, причинил тебе боль. Вот это по-настоящему больно. Ты больше не прикасаешься ко мне. Не смотришь на меня счастливыми глазками. Вот где боль. Мне больно, как последнему ублюдку, и не от ударов и ран, не снаружи. Там ничто не болит так, как внутри, вот здесь ты заставляешь болеть.