Полностью в его власти. Его и Тимофея. Они смогут сделать со мной всё, что захотят. Не нужно никаких таблеток, препаратов – только грубая мужская сила. А в этом мужчине её предостаточно.
Я чувствую, как в груди давит. Там смешаны паника, страх, нежаление боли, капля ненужного желания. Предвкушения. Слишком много чувств, чтобы можно было выдержать.
Вот сейчас он сильнее сдавит, впечатает в стену. Или бросит на кровать, которая в двух шагах от нас. Точно бросит, придавит собой. И там ещё лежит кусок старого ремня, найденного под шкафом.
Вот им Тимур меня и свяжет, точно. Так, чтобы руками не могла двигать и оттолкнуть его. На мне широкие мужские штаны, их легко будет стянуть. И после надавить на поясницу, чтобы не рыпалась. А я не…
Мысли мечутся внутри, пробивая черепную коробку. Кровь шумит в ушах, всё плывёт. Нужно сделать хоть что-то, но не получается. Тело будто полностью состоит из транквилизатора, и ничего с этим не сделать.
– Посмотри на меня, Кать.
Просит тихо, будто громкий звук напугает меня. Как выстрел заставит сорваться с места, спасая то, что от меня осталось.
– Я смотрю.
Язык будто прирос к нёбу, едва шевелится. Во рту настоящая Сахара, дико хочется пить. Чего-то покрепче, чтобы вытравить из себя мысли о том, какие горячие ладони у Тимура.
Нет, алкоголь нельзя.
У меня и так голова кружится, а с ним будет ещё хуже.
– Не смотришь.
Он ещё ближе.
Кажется, кончик его носа задевает моё лицо. Чуть ближе, совсем чуточку, и наши губы соприкоснуться. И сейчас я действительно смотрю на мужчину. Моргаю, сбрасывая марево к тому моменту, когда Тимур улыбается.
И целует меня.
Это действительно происходит. Вжимается губами, легко, невесомо. Так целуется малышня, а не взрослый мужчина. Но он ничего не делает. Не пытается углубить поцелуй, пойти дальше. Даже ладони держит чинно на талии.
А губы у него сухие, мягкие. И ощущение чужого тепла пускает разряды, короткие вспышки. Тим втягивает мою нижнюю губу, слегка сдавливая её. И этого хватает, чтобы ноги превратились в вату. Неспособную удержать, когда его язык мажет по контуру.
– Тим…
Моя ладошка на его широкой груди кажется просто крошечной. Как напоминие, какая я малышка в сравнении с ним. Слабая, мелкая, которая не сможет остановить танк, если у него сорвёт тормоза.
В танках вообще они есть?
– Я не сделаю тебе больно.
Обещает так, что хочется верить.
– Да?
– Да.
Твёрдое, уверенное, бескомпромиссное. Одно слово, две буквы. А прошибают так, что я сама сжимаю его плечи, стараясь устоять.
– Хорошо.
Киваю, облизывая пересохшие губы. Кажется, что на них остался вкус мужчины. Медленно дышу, стараясь осознать произошедшее. А после принимаю его обещание за чистую монету.