— Пойдем на улицу, — Диана села в кровати, поморщилась.
— У тебя что-то болит? — обеспокоилась Леночка. — Ты бледная какая-то. И купаться сегодня не стала.
— У меня месячные, — ответила Диана.
— Ну вот! — чему-то обрадовалась Леночка, — а ты переживала!
— Я ни о чем не переживала, Лена, — вздохнула девушка. — Так откуда ты знаешь? — повторила вопрос, заданный еще на пляже.
Девушки стояли лицом к лицу в тени раскидистого платана, словно не замечая пустую скамейку под деревом.
Леночка, все так же перескакивая с одного на другое, быстро заговорила, уже не прибегая к сказочному иносказанию.
Она рассказывала о том, как злилась, как завидовала Диане, как хотела, что называется, растоптать, унизить её. Заставить страдать так, как страдала сама, думая, что подруга намеревается отбить у неё Сергея. Как одна из выпускниц, ни к чему не подстрекая, а как бы между прочим, упомянула о том, что какая-то балерина насыпала в пуанты сопернице белого перца. Жгучего, разъедающего пальцы и стопы, и совершено незаметного. Как нашла в одном из магазинов этот чертов перец и совершила задуманное. Как однажды, сидя на вилле вместе с Милочкой и мадам Мартой, не выдержала и рассказала обо всем педагогу. Как ждала возвращения отца, чтобы позвонить Звездинской, потому как поняла, что совершила непростительный проступок. Как надеялась, что Диане удалось каким-то чудом избежать травмы.
— Ты догадалась, что я сделала какую-то пакость? — спросила, заглядывая в глаза Диане.
— Не я, — ответила подруга. — Сергей. Он потом и принес мне пуанты своей матери.
— Вашей матери? — поправила Леночка.
— Своей, — сжала губы Диана. — Значит, вам обо всем рассказала Мстя?
— Да, — кивнула.
— И кто велел тебе ехать обратно в Южную Пальмиру? — усмехнулась Диана, глядя, как меняется в лице подруга. — Папочка или Милочка?
— Никто не велел! — закричала Леночка не в силах больше оправдываться. — Я сама так решила!
— И отец тебя отпустил?
— Со мной Милочка вернулась, — пробормотала, понимая, как все выглядит в глазах подруги. — Но я сразу решила, что поеду на дачу! К тебе!
— Ну вот, ты приехала. И чего ты теперь от меня хочешь?
— Помириться, — голос Леночки становился все тише. — Я хочу быть такой, как ты.
— Леночка, — Диана впервые с момента встречи назвала подругу привычным уменьшительно-ласкательным именем, — какой же ты еще ребенок, — посмотрела печально. — А ведь мы с тобой ровесницы, если ты не забыла.
— Так ты меня простишь?! — Леночке был нужен ответ. Причем — немедленно!
— Как у тебя все просто, — вздохнула Диана. — Поссорились — помирились. Как наши подопечные малявки, не поделившие ведерко или совочек.