.
– Твой отец, – прошептал Калеб.
– Да. В городе у нее была подруга, и пока мама не нашла работу, мы недолго гостили у нее. Но она все равно продолжала его ждать. Надеялась, что он вернется.
– И он вернулся?
– Да, но когда он пришел, я была в школе. Я больше никогда его не видела. Он узнал, что мы остановились в доме у маминой подруги, и вломился туда. Украл все, что мог. После этого мамина подруга выгнала нас. Но даже после всего, что сделал мой отец, мать оставалась ему верна. Она зачахла от тоски по нему. Я никогда ее не понимала, – я глубоко вздохнула. – Пока не встретила тебя.
Я взглянула на Калеба. Его глаза смотрели на меня напряженно и вопросительно.
– Я никогда не понимала, как любовь к кому-то может затмить все вокруг, пока не познакомилась с тобой. Ты показал мне, каково это, Калеб. Но что я никогда не смогу понять, это как она могла продолжать принимать его обратно после всего, что он сделал с ней, со мной, и я хочу, чтобы ты знал, что я никогда не смогу быть с кем-то, похожим на моего отца.
– Я на него не похож.
– Знаю, – я улыбнулась и дотронулась до его лица. – О боже, я это отлично знаю. Я никогда не встречала никого, кто был бы похож на тебя, Калеб. Никогда.
Он опустил голову, и его щека прикоснулась к моей щеке. Я закрыла глаза и почувствовала теплоту его кожи, запах пены для бритья, которой он пользовался сегодня утром. И неповторимый, потрясающий аромат, который принадлежал одному Калебу.
– Я люблю тебя, Калеб.
– Я люблю тебя сильнее, Алая. Обещаю, что больше никто не сделает тебе больно. И не забывай, что ты сама надерешь задницу любому, кто попытается это сделать. – Он заправил выбившуюся прядь волос мне за ухо и погладил меня по щеке. Когда я открыла глаза, увидела, что он мне улыбается. – Моя сильная, храбрая девочка. Я всегда буду с тобой, малышка.
Я глубоко вздохнула и, держа его за руку, снова повернулась к дому.
– Это дом, в котором я жила с ними, Калеб. С моей мамой. И папой.
Он хранил молчание. Я хотела посмотреть на него, но мне почему-то стало неловко. И стыдно.
– Он уродливый, как сам грех, – сказал он через секунду.
На удивление, из моего горла вырвался сдавленный смех.
– Знаешь, что я думаю об этом месте? – спросил он.
– Почему бы тебе не быть честным со мной и не сказать все, что ты по-настоящему чувствуешь?
Он улыбнулся, засунул руки в карманы и, что-то насвистывая, пошел прочь.
Я нахмурилась, глядя ему в спину, но он не останавливался. Он что, собирается вот так просто взять и уйти? Я полагала, он скажет, что действительно думает об этом доме.