Я подъезжаю к дому, аккуратно паркую машину отца и захожу внутрь как можно тише, чтобы не разбудить семью. Но когда я вижу свет, струящийся из кухни, меня тянет к нему, точно мотылька. Мама, одетая в ночную рубашку, стоит у столешницы, перед ней две чашки с теплым чаем.
— Привет, милая.
— Привет, мам, — тихо говорю я, устало улыбаясь ей в ответ.
Она кивает на чай.
— Это поможет твоему горлу.
— Как ты узнала, что я заболела? — спрашиваю я, вдыхая прекрасный аромат чая. Я подношу теплый напиток к губам и позволяю медовому содержимому успокоить горло.
— Скарлет, я твоя мама. Я все знаю.
Смеясь, я подношу чай к губам.
— Все-все?
Она ухмыляется.
— Больше, чем ты хочешь.
Я хмыкаю в ответ: она знает не так много, как ей кажется.
— Что это за парень, с которым ты общаешься? Элайджа?
Я едва не давлюсь чаем.
Откуда…
Она улыбается над кружкой.
— Я же говорила тебе. Я все знаю, милая.
Я качаю головой. Что ж, никогда не стоит недооценивать мать.
— Почему ты не спишь, мам? Уже два часа ночи.
— Не могла уснуть, — тихо говорит она.
С тех пор как умер мой брат, мама стала немного другой. Она впала в депрессию, из которой мы с папой едва смогли ее вытащить. Она просыпалась каждую ночь, кричала, чтобы Макс «уходил», «убегал». Я плакала вместе с ней и пыталась напомнить ей, что он не мог обогнать фуру. Объяснения, однако, не помогали. Я думаю, эти слова только усугубляли ситуацию.
К счастью, ее любовь ко мне и отцу оказалась сильнее, чем болезнь, и ей стало намного лучше. Она наконец-то смирилась с потерей, доказав не только свою силу, но и нашу, ведь все мы каждый день просыпаемся и продолжаем улыбаться, несмотря на трудности, с которыми столкнулись.
И все же ей по-прежнему больно осознавать, что Макса с нами больше нет.
Она не высыпается. Она бросила работу из-за депрессии и не вернулась даже тогда, когда пошла на поправку. Вместо этого она помогает отцу в компании, но формально — она безработная.
Может, она и не так счастлива, как раньше, но ее по-прежнему можно назвать любящей матерью, такой же самоотверженной и милой. Единственное, что изменилось, — в ее сердце не хватает большого кусочка, который никто и никогда не сможет восполнить.
— Мне жаль, мам.
Она грустно улыбается и быстро меняет тему. Она всегда так делает.
— Как прошла вечеринка?
Со вздохом я вспоминаю, как почти весь вечер нянчилась с Джеком. А потом на ум приходит Элайджа. Его компания оказалась бесценным подарком, поскольку поговорить нам удается достаточно редко.
— Кто стал причиной этой улыбки? Джек? Или Элайджа?
— Что? — переспрашиваю я. Щеки вмиг краснеют и наполняются жаром.