Вспоминаю, что минутами ранее убеждал себя, что надо спустить пар, только с этой претит. Я другую хочу. Маленькую непокорную бунтарку с пухлыми губами и дерзким ртом.
Стюардесса наклоняется чуть ниже, явно демонстрируя, что находится под вырезом блузки.
Хватаю ее за шею и приближаю к себе кукольное лицо с пухлыми губами. В ноздри ударяет сладковатый запах благородных духов.
Еще пару недель назад я бы нашел применение этому рту и отпустил бы тормоза. Тут явно не прочь отработать и ублажить.
– Свалила.
Заглядываю в густо накрашенные глаза. Не вульгарно. Нет. Дорогие девки выглядят иначе. Они натуральные. Ну или умело косят под это.
– Чтобы не мельтешила перед глазами, пока не приземлимся. Больше ты на меня не работаешь. Увижу…
Не заканчиваю фразу. Отпускаю. Отшатывается и чуть ли не бегом исполняет приказ, скрываясь за дверью.
Что-то у меня не складывается. Я сейчас в самом пекле реализации своего плана, а сам срываюсь с места, посылаю все к чертям из-за того, что кое-что пошло наперекосяк с той секунды, как заглянул в голубые глаза невесты своего кровного врага.
Прикрываю глаза. Схема операции высчитана, ловлю себя на том, что не хочу продумывать все и впервые позволяю себе отключиться.
Открываю глаза, резко выныривая из поверхностного сна. Приучен чутко спать. Самолет приземляется, выхожу к встречающему меня молчаливому водителю.
Спустя пару часов я подъезжаю к знакомому особняку, который на определенном этапе принадлежал мне.
Направляюсь прямиком к парадному входу, отвечая скупыми кивками на адресованные мне приветствия.
Иерархия. Никто не смеет поднять глаз на Палача. Только равные.
Захожу в дом и иду вдоль коридора к кабинету, который когда-то занимал я.
Все словно в прошлой жизни было. И человек, находящийся по ту сторону двери, стал для меня не просто другом, а некровным братом.
Тем, благодаря кому очень давно молодой пацан, осужденный за особо тяжкое, не скопытился за решеткой.
Воспоминание настигает яркой вспышкой.
– Отвечай, пацанчик. Все равно соловьем запоешь.
– Я уже все сказал.
Скалюсь окровавленным ртом, смотрю на мужика в зеленной форме. Лицо это жирное запоминаю.
Удар в ответ. Боль, агония и избитого заключенного бросают на бетонный пол. А я все равно поднимаюсь. Подбитый раненый зверь. Вскидываю голову и встречаюсь с белесыми глазами, смотрящими на меня из глубины камеры.
Белобрысый мужик, напоминающий альбиноса, внимательно следит, как прихватываю измятые бока.
Что-то потустороннее есть в этих льдистых глазах, созвучное моему звериному нутру, и сразу воспринимаю его своим главным врагом.