Слова Ноны возвращают меня к реальности, из которой я на мгновение выпала. В памяти всплывает ужасающее отражение в озере, и я обхватываю собственные плечи руками, пытаясь защититься — то ли от леса вокруг, то ли от убеждений моей подруги.
— Хочешь сказать, что тальпы выжили после Великого Пожара? — я заставляю себя посмотреть на девушку со снисходительностью, и Нону это явно задевает.
— Конечно же, нет! — отмахивается она недовольно. — Тальпы — это вообще жители станции. Если кто-то и выжил, то простые люди.
Я никак не реагирую на слова Ноны: мне всё равно, как называть предателей. Моё молчание она, похоже, воспринимает как маленькую победу и уверенно продолжает:
— Я хочу сказать о другом: какие-то другие народы, помимо нас и корриганов, явно живут здесь и уж точно не по нашим правилам.
Впервые за весь разговор я испытываю облегчение и не удерживаю смеха. Нона отступает, поражённая совсем не тем откликом, на какой, вероятно, надеялась.
— Ты действительно веришь в это? — спрашиваю я с кислой улыбкой. — Конечно, нам рассказывали о корриганах, хвостатых уродливых тварях, которые живут в водоёмах, и велели не приближаться к болотам и помутневшим рекам. — Не знаю, зачем я это говорю: Нона и без меня хорошо знает всё, что рассказывали. Я ловлю себя на мысли, что напоминание просто помогает мне защититься от того бреда, который выдала подруга. — Поселения выглядят так же, как наше, и в них живут такие же солнечные, как и мы. Ты выдумываешь.
— А ты бывала в других городах? — тихо спрашивает Нона, и наши взгляды впиваются друг в друга. — Кто-нибудь из Фрактала, якобы побывав в других краях, рассказывал о них хотя бы раз?
Холод сковывает моё тело, и я не нахожу сил произнести хоть слово.
Такой простой вопрос. Но я никогда не задумывалась.
— Кто сказал нам, что корриганы — единственный на планете народ, отличный от нашего?
Такой глупый вопрос, но холод сковывает моё тело, и я до боли впиваюсь руками в плечи.
— Авгуры, — бездумно отвечаю я, и Нона одобрительно кивает.
— Вот именно. И они лгут.
У меня открывается рот, а сказать ничего не могу.
Нона медленно приближается ко мне и пристально смотрит в глаза долгую минуту, а затем тихо произносит:
— Если я права, то у нас всех большие проблемы.
Её угрожающий и при этом холодный, бесчувственный тон, такой, словно девушка просто сообщает какую-то общепринятую истину, пугает меня гораздо сильнее, чем чудовище в озере.
— Думаю, в лесу ты видела символ нашего Фрактала. Здесь границы заканчиваются и здесь же находится невидимый защитный барьер. Я догадываюсь, что его можно увидеть, но, вероятно, только во время медитации, значит, сделать это могут лишь авгуры и медиумы. Если же к барьеру приближаются чужие, не обязательно только люди, но и животные, они не могут пройти дальше, блуждают вокруг и сбиваются с собственного следа. Это объясняет, почему во Фрактале нет хищных зверей, а те, что есть, обходятся пустышками с солнечной энергией.