Распахиваю к ним дверь. Одна – хмурится, бросая в меня колючие взгляды серо-голубых глаз. Вторая, сидит на кровати, и прижимает к себе горшок с фиалкой. Обе выгнали бы меня с превеликим удовольствием.
– Лера, сейчас товар привезут. Спустись в торговый зал, – отсылаю, придумывая на ходу причину.
Потом еще от угонщицы и за вранье выслушаю. Но это будет потом. Пока мне надо разобраться с любительницей фиалок и соблазнений моего же двоюродного брата. Догадываюсь только, что встретила Генку на свадьбе. Вечный молодожен там икает, наверное, часто от того, сколько я его вспоминаю.
– Дан, не будь таким злющим тираном, – со словами обвинения выскакивает Лера из комнаты.
Мы остаемся вдвоем. Не считая фиалки.
– Даже не вздумай, – ловлю спасительный зеленоглазый порыв в сторону шторы, – Я тебя достану оттуда. Не сомневайся.
Присаживаюсь рядом с «великой» соблазнительницей на кровать.
– Почему сразу не сказала? – от перенапряжения растираю пальцами виски.
– Жалею, что вообще сказала, – бормочет с обидой, опуская лицо в сиреневые цветочки.
Я уже и сам не знаю, что лучше:
Узнать, кто Культурный и охренеть?
Сгорать от любопытства, и продолжать представлять себе крутого чувака, которому так и хочется оторвать яйца?
– У меня были причины так отреагировать, – нарушаю молчание, что редко происходит рядом с Никой. Мне не хватает уже ее беспечной болтовни, когда долго не вижу.
– Причины были у тебя, Дан, – все также не глядя на меня, произносит расстроенным голосом, – У тебя очень много всяких мыслей, решений, запретов. Но я – не ты. Хоть иногда можешь понять, что не все происходит так, как ты хочешь? Да-да! Представь себе, Генри тот, о ком я мечтала. И только потому, что ты стал мне дорог и боялась обидеть – призналась. Неужели то, что я с тобой живу дает столько прав мной командовать?
Ника права, лезть в ее жизнь не могу. Вернее, не мог, до того, как не встретил Культурного. Как мне убедить ее и не отвернуть от себя окончательно, ума ни приложу. Уперлась в свое мечту. И танк по направлению в театр уже остановить будет сложно.
– Пойми, я знаю Генку намного дольше, чем ты, – стараюсь подбирать слова без матов для убедительности, – С детства мы с братом на дух его не переносили. Он всегда был стукачом и жополизом.
– Дан, нельзя быть злопамятным. Генри мог измениться. Он добрый, обрадовался тебе, а ты – злой.
Черт. Что ни скажу – буду все равно большим дерьмом для нее, напротив распрекрасного жука навозного. Это мы ему такую кличку с братом придумали, так и прижилось.
– Ладно, допустим в детстве у всех свои причуды и Генка поумнел, – называть «Генри» не стану, облезет от такой чести, – Стал прямо эталоном доброты. Культурность аж прет. Тогда почему он хотел у меня мотосалон отжать?