Лисенок первая не выдерживает и убирает взгляд. Опускает голову.
Отец наклоняется к ней и что-то шепчет. Она мотает головой. Он проводит рукой ей по волосам.
И я добиваюсь своего — лезвие ножа впивается в кожу, разрезая ее. На белоснежную скатерть падают капельки крови.
— Арман! — восклицает моя соседка по столу и хватается за лицо.
Тут же подбегает какой-то человек с аптечкой. Почему-то извиняется перед отцом и обрабатывает мне руку.
А я смотрю на Лисенка. Она не сводит глаз с моей руки. Зажмуривается. Шепчет что-то отцу. Он кивает. Она встаёт и уходит.
Куда?
Точно не на выход. Вещи ее здесь. Мне надо выйти за ней. Поговорить наедине.
Как?
И я решаю обмануть.
Закидываю голову и закрываю глаза.
Соседка по столу опять ойкает. Ко мне подходят друзья отца.
— Есть у вас комната отдыха какая? — встревожено спрашивает отец у мужчины с аптечкой. — Ему нужен отдых. Он после больницы.
— Да, пойдёмте, — отвечает тот.
Мне помогают встать и ведут в какую-то комнатку. Сажают на диван.
Когда все выходят и мы остаёмся с отцом одни, он хватает меня за воротник рубашки и цедит, глядя в глаза:
— Придёшь в себя и убирайся. Не порть мне праздник. Потом с тобой поговорим.
Уходит, хлопнув дверью.
Мне надо и с ним поговорить. Просто необходимо. Но он прав — не сейчас. И не здесь.
Сначала я хочу увидеть Лисенка. Потрогать ее. Убедиться, что это она. Она сотворила все это.
Выхожу из комнаты и иду по полутемному коридору, полагаясь лишь на свою интуицию. Она ведь не ушла из ресторана. Значит, должна быть где-то здесь.
Как бы она не храбрилась, я видел, как тяжело ей было выдерживать мой взгляд.
Иду и заглядываю в приоткрытые комнаты. Ее нигде нет. Неужели, все зря? Отчаяние подбирается в сознание.
И тут из какой-то двери выходит знакомая фигура. Медленно тихо ступает по ковровой дорожке.
Я срываюсь с места и бегу к ней. Хватаю ее за руку, разворачиваю и прижимаю к стене. Сразу же закрываю рот рукой. Смотрю прямо в глаза. В них опять испуг и мольба.
— Я хочу лишь поговорить, — произношу тихо. — Я уберу руку. Не кричи, пожалуйста.
Медленно убираю руку с ее лица. Она молчит.
Не в силах сдержаться, я наклоняюсь к ней и носом провожу по щеке. Втягиваю ее аромат. Подпитываюсь им. Легкие заполняются ее запахом и от этого начинает кружиться голова.
Лисенок отворачивает голову.
— Лисенок, — шепчу я, не в силах оторваться от нее.
Губы сами находят ее рот. И я впиваюсь в него. Как раньше. Как будто не было всех этих дней без нее. От близости ее тела у меня вырывается стон, который гаснет в поцелуе.
Не сразу, но она впускает меня. Закрывает глаза. И под своими руками на ее предплечьях я чувствую, как расслабляется ее тело.