— Елизавета, иди к машине, — командует отец, подойдя к нам совсем близко и беря ее за руку.
Лисенок убирает мои руки и не смотрит мне в глаза.
Всхлипывает и убегает от нас, прикрыв рот рукой.
— Знаешь что, сын, — начинает отец, когда мы остаемся с ним одни в полутемном коридоре, — жизнь здесь окончательно испортила тебя. Я думал, ты не посмеешь прикоснуться к жене отца.
— Она не станет твоей женой! — прикосновение к ней как будто дало мне новые силы.
— Замолчи! Не перебивай отца!
Он отступает на шаг, потирает лоб и говорит, четко произнося каждое слово. Не глядя мне в глаза:
— Я позвоню секретарю, чтобы он заказал тебе билеты. На ближайшее время. Как только врачи дадут добро, ты вылетаешь в Оман. К Шейназ. Я сам с врачами переговорю. Это первое.
Поднимает на меня взгляд.
— Машину твою я забираю. Поездишь с водителем. Или на метро. Я подарил — я и заберу. Это второе. И последнее — я принял решение.
Выдерживает паузу. В течение которой мы не отводим взгляда друг от друга.
— До нашего отъезда Елизавета займет место генерального в компании, — наконец, произносит отец.
Вот этому я удивляюсь больше всего. Он, по-видимому, легко читает мое удивление на лице.
— Да, — улыбается уголком губ, — ни ты, ни Антон не достойны этой должности. Из Омана ты уже не вернешься. Там останешься. В местном офисе. Здесь ты перестал быть человеком. Мне стыдно за сына.
Морщится.
— Пусть Елизавета почувствует себя главным в компании. А вы с Антоном побудете у нее в подчинении. Хотя бы ненадолго.
Смотрит на меня исподлобья:
— Но предупреждаю, Арман. Один твой опрометчивый поступок — и я откажусь от тебя. Лишу наследства. Пойдешь чистить канализации в Омане. Я лишу тебя всех титулов. Опущу на дно. Тебе не даст даже попрошайка с улицы. И на дорогие машины ты будешь смотреть из колодца канализации. Обещаю. Я сделаю это. Если только мне станет известно. Обещаю.
— Отец, ты серьезно? — и это, скорее, относится не к его обещанию, потому что в его исполнении я почему-то даже не сомневаюсь. — Ты женишься на Лизе?
— Для тебя она теперь — Елизавета. Впрочем. После нашей свадьбы вы больше не увидитесь. А на работе ты будешь называть ее по имени отчеству. Понял?
Молчу в ответ.
— Да, — продолжает он, — я женюсь на ней. Почему нет? Ты разве не наигрался?
Усмехается и это становится последней каплей. Я делаю шаг к нему и хватаю его за лацканы пиджака. Вцепляюсь в него.
Отец не пытается вырваться. Лишь усмехается.