Сейчас она впервые дотронется до меня там.
— Смелее, — шепчу и рукой сжимаю грудь. — Помоги мне, Лисенок…
Она, наконец, пытается расстегнуть замок. Дергает его, но ничего не получается. Руки не слушаются ее. Не в силах больше ждать, рычу и сам быстро расстегиваю джинсы. Беру ее руку и просовываю туда.
— Возьми его, Лисенок. Почувствуй, как он хочет тебя.
Она несмело обхватывает член и вынимает его. Тяжело вдыхаю и выдыхаю.
Лисенок начинает пальцами исследовать член. Уверен, будь тут свет, то она с любопытством разглядывала бы его. Но я еще предоставлю ей такую возможность.
— Тебе нравится? — спрашиваю.
Не вижу, но уверен, что кивает.
Опять шепчу ей в ушко, как будто мы не одни в комнате:
— Сейчас он окажется к тебе. Как тогда, во Франции.
Пальцы на члене опять замирают. Опять задумывается? Неужели это воспоминание так сильно, что ничего на него не действует.
— Привстань, — подсказываю ей.
Сейчас мне хочется, чтобы она сама все сделала.
Лисенок послушно приподнимается на коленях.
— Отведи в сторону трусики, — говорю и целую грудь. — А теперь садись на него. Рукой направляй.
— Больно будет… — вдруг говорит она.
— Не будет, Лисенок, — успокаиваю ее. — Будет хорошо. Очень хорошо.
Слегка надавливаю ей на талию. Не могу терпеть. Головка уже касается влажных горячих складочек, но Лисенок так и не решается сесть. Тогда я сильнее нажимаю на нее и, наконец, член оказывается в ней.
Замираю от ощущений. Почему так хорошо? Это же просто дырка. Как у всех. Но почему именно в ней так сладко.
Лисенок затихает.
Показываю ей, как надо двигаться, приподнимая и опуская ее. Нежные складочки с хлюпаньем скользят по члену. Вот так-то гораздо лучше.
Сначала медленно, а потом все быстрее, Лисенок сама начинает прыгать на мне.
Ее стоны сводят с ума.
— Вот так, Лисенок, вот так, — хвалю ее и сам стону от ощущений.
Чувствую, как она ускоряется. Скоро кончит. Просовываю руку и большой палец кладу на клитор. Она двигается сама, поэтому я лишь держу палец. Клитор сам трется об него с каждым ее скачком.
— Давай, Лисенок, давай, я тоже хочу кончить, — не стесняясь, говорю я вслух.
Она обнимает меня за шею и утыкается лицом в плечо. Часто и громко стонет.
Наконец, вскрикивает и замирает на члене. Судорожно сжимает его стенками влагалища. Дыхание все еще не ровное.
Отодвигаю ее за задницу и опять долблю. Моя очередь. И надо совсем немного, чтобы сперма опять заполнила ее.
Сидим, не двигаясь. Член все еще в ней.
— Спасибо, Лисенок, — повторяю, как тогда, в гостинице. — Ты просто нереальная, Лисенок. Эта ночь будет бесконечной.