Боль в голове настолько сильная, что впору орать, но выбора нет, и я хлестко бью Бориса по щекам. Снова и снова.
Но Борис не просыпается.
— Ты не мертв. Ты не можешь умереть! Не так! Господи, — тянусь окровавленными руками и сразу как мошки в глазах картинки прошлого. Тогда мои руки тоже были в крови. Почему?
Отметаю из головы все лишнее и отстегиваю ремень безопасности. Боюсь представить, где бы мы лежали, если бы не ремень. Нас бы просто выкинуло из машины. Мы бы уже были мертвы.
Борис с треском стекла падает, но так и не просыпается, и я понимаю, что если не вытащить его сейчас, то мы взорвемся.
Сгорим заживо.
— Борис! Твою мать! Очнись! Помоги мне! Я не смогу одна! Я не смогу! — сквозь слезы кричу, но уже открываю дверь. Обхватываю огромную тушу под подмышки. Нереально, просто нереально.
Я не смогу.
— Сколько ты весишь? Сто килограмм? Если ты выживешь, посажу тебя на диеты. Боже, — тужусь, напрягаясь изо всех сил. Но, задохнувшись от напряжения, обессиленно падаю на спину. В глаза насмешливо светит солнце. Но по телу хлестко бьют остатки мороза. Просто умру здесь. Потом встречу Бориса в аду. Сварю его в кипятке.
Словно в ответ на мои слова, я вижу, как с бака джипа капает бензин. Прекрасно. И ни одной машины, чтобы помочь. Словно специально…
— Может это твоя очередная проверка? Может быть ты спишь, чертов педофил?! Ну почему ты просто не оставил меня в покое. Была бы я сейчас замужем за Андреем, может быть даже была бы счастлива.
Но времени нет рассуждать, и я поднимаюсь снова. Хватаю под руки, сцепляю руку в замок и начинаю тащить. Каждый миллиметр с таким трудом, как будто Борис уже труп.
— Нет, черт возьми. Не умирай. Не умирай! Я сама тебя убью. Скандалами. Тратой твоих денег. Сексом в конце концов. Боже, да помоги же мне! Помоги! Мы же умрем, ты понимаешь. Еще минута и сгорим! Я не хочу умирать! Я отомстить тебе хочу! Борис, прошу, — реву я, продолжая тащить из последних сил.
Но Борис лежит, и только я, движимая какими-то нереальными, последними силами, продолжаю тащить его от машины. Миллиметр. Еще миллиметр. Еще немного.
— Ну дава-ай! Дава-ай! Кабан ты! Ненавижу, ненавижу тебя. Помоги мне. Кто-нибудь, по-мо-ги-те.
Вид крови из-под Бориса снова заглушает реальность, и я окунаюсь в неизвестность. Может быть хоть так получится найти в себе лишние силы. Хоть немного, чтобы спастись и испортить жизнь окончательно. Себе и ему. Но воспоминания все ярче, как будто живешь на две реальности.
— Откуда у меня эта кровь?
— Ты не можешь знать, что такое месячные.
— А если я поранилась? Проверь… те.