А ещё Виталик… он-то зачем всё это сделал? Неужели я и его успела так смертельно оскорбить? Тем, что вылила шампанское на голову, когда вокруг были его приятели и коллеги? Испортила ему праздник, жизнь и репутацию?
Это невыносимо – такой дурой, как я, быть невыносимо. Но с такой школой, спасибо некогда близким и родным, я быстро поумнею.
Желудок сводит спазм, и я молю небо, чтобы меня не вывернуло наизнанку – этого я уже не переживу. Надо скорее вызвать такси, пока в обморок не упала. А в машине уже придумаю, что делать дальше, как быть. До города длинная дорога, будет время подумать.
Нащупываю телефон в недрах сумки. Стараюсь не думать, что мне мог звонить Рома – мысли о нём старательно отгоняю. Я боюсь того, что со мной может случиться, если я начну в красках представлять, как он отреагировал – слишком больно, невыносимо. До пропавшего в лёгких кислорода и чёрных мух перед глазами невыносимо.
Палец дрожит, когда я снимаю телефон с блокировки, но ни одного пропущенного от Ромы нет. На миг приходит облегчение, а после понимание, что это, наверное, конец. Наверное, он не простил меня. Возможно, увидев фотографии, даже не стал рассуждать. Просто добавил мой номер в чёрный список, как делает это каждый раз, когда мать пытается с ним связаться, и живёт дальше. Собственно, я готова в это поверить.
Так, стоп! Такси. Страдания потом, сначала выбраться отсюда. Когда-нибудь наступит ночь, и тогда я обязательно поплачу, тогда пожалею себя, вырву себе глупое сердце, чтобы не болело так сильно и не помнило, но не сейчас.
В груди что-то клокочет и вибрирует – это истерика, точно она, но я крепко сжимаю свободную от телефона руку в кулак, впиваюсь ногтями в кожу на ладонях, и это нехитрое действие отвлекает. Пусть будет больно – это намного лучше, чем захлёбываться рыданиями.
Да что ж тошнит так? Поесть бы, но от одной мысли о еде горький комок подбирается к горлу. Сплёвываю, пытаясь избавиться от прогорклого привкуса на языке, но проще его с корнем вырвать, честное слово.
Вызвав такси, я присаживаюсь на лавочку у соседского дома, обхватываю колени руками и утыкаюсь в них лбом. Закрываю глаза, и так мне кажется, что вокруг ничего не сушествует. В темноте так легко спрятаться от самой себя и того отвращения, что чувствую к себе.
Вот так и посижу, подожду. Отведённые таксистом минуты ожидания тянутся, кажется, что вечность, но я не хочу следить за временем, ничего вообще не хочу – только уехать отсюда скорее и понять наконец, что делать со своей жизнью дальше.
– Ксюша, ты, что ли? – раздаётся знакомый голос рядом, а я киваю, не отрывая лица от коленей. – Тебе плохо?