Виталий схватил с подноса два маршмэллоу и закинул в рот.
— М-м-м… Немного болело, а теперь совсем прошло! Ты знала, что когда съедаешь маршмэллоу, случается что-нибудь хорошее? А иногда они способны творить самые настоящие чудеса! — мужчина сверкнул своей жизнерадостный улыбкой, и у меня закружилась голова от эйфории.
— Знала… — робко отозвалась я.
— Ладно! Давай, беги! — заключил он и, потрепав меня по голове, как маленькую, направился к галдящим женщинам.
Потрепал по голове! Я снова пыхтела от возмущения, как дракон!
Уже тогда я начала догадываться, что мои чувства к нему постепенно становились чем-то большим. И теперь они не были такими невинными, как раньше…
* три дюйма — приблизительно 7,7 см.
— О май гад!!! Мам, сделайте потише свою Джессику! Я так домашку до старости не закончу! — разъярённой львицей рыкнула я с лестничной площадки вниз.
— Злата! Что за тон?
— Алла, оставь, — приглушённо отозвался отец. — Все мы были ершистыми в восемнадцать.
— Дочка! Мы выезжаем через час! Поторапливайся! — уже мягче добавила мама. — И на этот раз возьми купальник поскромнее, я тебя умоляю!
— Мам, ну можно я останусь? Вдруг у меня опять морская болезнь начнётся?
— Злата, нет! Не хватало ещё околачиваться одной весь уикенд!
— Алла!
— Ну а что? Ты слышал, что устроили дети Брукс пару недель назад? До полиции дошло! Там несовершеннолетние девчонки… — всполошилась от возмущения мама.
— Алла, перестань! — подскочил с дивана отец. — Наша дочь не такая. Злата приличная девочка и вообще…
— Такая, не такая… Те тоже приличными были. Всё зависит от того, с какой компанией свяжешься! А на эти их вечеринки тащатся все подряд! Там, поговаривают, марихуаной баловались.
— Всё! Я больше не могу это слушать! Я к Огановским!
— Игорь! Скажи, чтобы не торопились! Златку прождём ещё часа два, не меньше.
Конечно, родители думали, что я уже усердствую над уроками у себя в комнате. Но до меня долетало каждое слово. А впрочем, можно было и не подслушивать. Одно и то же! Каждый раз.
Я прекрасно понимала маму. Она волновалась за меня. Многие из девчонок-ровестниц уже вовсю встречались с однокурсниками, а некоторые — с парнями постарше. Три мои подруги уже даже лишились невинности. Но всё это было мне неинтересно. Мама не за то волновалась. Гораздо опаснее было не оставлять меня одну дома на весь уикенд, а брать с собой на ограниченное шестьюдесятью футами пространство яхты, где будет он — мой самый большой соблазн.