– Нам неприлично так разговаривать посреди рынка. Давай отойдём… я знаю один переулок, там нам не помешают, если хочешь…
– Пойдём – опомнилась Гайдэ. И они скользнули меж лавок, прошли по улице вниз, свернули на другую, третью и упёрлись в тупик, окон там не было, и никто не мог их видеть. А так как в город прибыло много кораблей с товарами, все миновали этот тупик и бежали на рынок, потому улицы были теперь пустыннее обычного; все зеваки собрались в одном месте.
– Что ж, теперь нас не осудят, если не увидят; если увидят, то осудят в два раза строже – смеялся янычар, поправляя свой капанич (кафтан).
– Меня зовут Гайдэ… – отвечала она на не заданный вопрос.
– Странное имя.
– Можешь звать Гайна
– И чего ты хочешь, Гайна?
– Я же говорю – не знаю. Хочу говорить с тобой.
Спросить чего хочет женщина – это всегда верный шаг. Но как не оступиться на второй ступеньке? Фарид решил перепрыгнуть через несколько разом.
– Только говорить? Тогда мне пора. Больше не беспокой меня.
– Ах ты, нахал! Я тут … а ты…
–Что же я виноват? Ты в чадре. Вдруг ты окажешься уродкой, а я не могу тратить время на всяких чучел.
– Мужлан! В деве красота не главное.
– Так говорят только уродки.
– Ах, ты… – вскрикнула она – будешь сожалеть о своих словах. Будешь в ногах ползать, дрянной янычарский сапог.
– Ну?
Гайдэ рванула туго затянутый хиджаб, чуть не порвав его, но эффектно убрать ширму не получилось. (Она снимается через голову)
И, слегка запыхавшись, толи от усилия, толи от гнева; с волосами, неловко упавшими на глаза и лоб, она предстала перед ним – прекраснее и свежее чем раньше.
Фарид прыснул заранее заготовленной остротой: – Ты же говорила, что я буду в ногах ползать, а тут ничего особенного.
– Как ты смеешь?
Фарид толи смеялся, толи ухмылялся, но молчал.
Гайдэ не выдержала: – Чего молчишь, а?
– Как тебя там зовут? Ты ведь не отсюда?
– Не твоё дело!
– Вот тебе раз. Сначала говорит мне, что я ей понравился, а потом..
– Когда я такое говорила!
Гайдэ скорчила презрительную гримасу, нахмурилась, что по опыту Фарида было хорошим знаком.
– Признавайся, Гайна…
– С чего взял?
– Кто подошёл? Кто заговорил? Да ещё и чадру сняла – уже преступление… если узнают.
– Пусть. Мне плевать на их правила!
– Ты смелая. И, признаюсь, такая красивая, что подобного я за всю жизнь не видал; а Аллах знает, что я видел не мало. Не обижайся. Я оробел, когда тебя увидал. Единственным средством против твоего оружия была грубость.
– Какого оружия? Разве мы соперники? – вопрошала Гайдэ с любопытством.
– Конечно. Мужчина и женщина вечные соперники, тем более в любви.