— Да, разумеется. Благодарю, Тимофей Викторович. — Она уставилась на меня. — Оболенский, я зайду к вам позже.
Я кивнул.
— Конечно.
Едва надзирательница скрылась за дверью, лекарь вытащил из моих пальцев пустой стакан и поставил на тумбу. А затем развернулся ко мне и уселся прямо на кровать.
— А теперь, юноша, просветите меня, почему я нашел в ваших внутренностях сажу.
— Прошу прощения? — опешил я. — Сажу? Прямо… внутри?
— Именно.
Чего?! Какая еще, блин, сажа?
— Боюсь, мне нечем вас порадовать, — тихо отозвался я. — Потому что я понятия не имею. Помню только, что, когда очнулся, кашлял чем-то черным. Но там было некогда рассматривать…
— Это понятно, — кивнул лекарь. — Прежде чем я задам вам остальные вопросы, позвольте мне кое-что прояснить, Владимир Андреевич. В данный момент вы находитесь в Лазарете. Это единственное место на острове, где царь и бог я, а не директор Академии.
— Что логично, — улыбнулся я. — От вас же жизни зависят.
— И поскольку это мое маленькое королевство, то и правила здесь устанавливаю я. А я, Владимир Андреевич, руководствуюсь не уставом этого макета тюрьмы, а Факультетским обещанием, которое произнес в день получения диплома.
— Врачебной клятвой?
— Да, Владимир Андреевич. Она — мой первый закон. Я пообещал во всякое время помогать, по лучшему моему разумению, прибегающим к моему пособию страждущим, свято хранить вверяемые мне семейные тайны и не употреблять во зло оказываемого мне доверия. Иными словами, в этих стенах вы под моей защитой. Я не знаю, кто нанес вам эти раны, но…
Кажется, я понял, на что намекал лекарь. Видимо, он тоже предположил о вмешательстве Темного дара. А раз так, решил сперва меня расспросить. И хотел, чтобы я ему доверился.
А мне уже никому не хотелось доверять на этом острове…
— Только вот незадача, Тимофей Викторович, — кисло улыбнулся я. — Коллега ваша из медпункта предупреждала, что в карту будут заноситься все медицинские процедуры и результаты анализов. А карту эту могут потом куда-нибудь передать…
— Оболенский, вы дурак или им прикидываетесь? — терял терпение лекарь. — Я вам русским по белому говорю, что вы изнутри черны. И неужели вы полагали, что во время оперативного вмешательства я не замечу печать Тьмы на вашем теле?
Ну да, здесь крыть было нечем.
— Это татуировка. Набил по глупости.
Лекарь взглянул на меня как на имбецила.
— Оболенский, ну вы из меня-то уж дурака не делайте, — устало сказал он и снял очки. — Я, по-вашему, не смогу отличить Печать от наколки? Ладно медсестричка — ее вы может и умудрились обвести вокруг пальца. Но меня этими дешевыми отговорками не оскорбляйте. Я же вашу шкуру спасти пытаюсь. И мне сперва нужно понять, почему у вас нутро почернело.