Сфера над ладонью мальчишки уменьшается. Сияние проскальзывает под его кожу, наполняя собой каждый сосуд. Теперь вся его рука в светящемся плетении, будто и правда вместо крови у него струится по жилам лунный свет.
Он поднимает руку повыше, чтобы осветить себя, а заодно и меня. Сияние больше не режет глаза.
— Почему ты все еще не собралась, Чахотка? — недовольно вопрошает он.
Чахотка?
Злюсь и обиженно выдаю.
— У меня есть имя! — Как же гордо это звучит. Мой спаситель одарил меня им, избавив от мертвого идентификационного номера.
Однако на паршивца мои эмоции впечатления не производят.
— Где твои вещи, Чахотка? — зевнув, спрашивает он и, поднимая руку еще выше, оглядывает пол вокруг меня.
— Нет вещей, — бубню, кривясь.
Он смотрит на меня, а потом пожимает плечами.
— А зачем мне собираться? — спрашиваю, боясь поверить в лучшее.
— Ты едешь с нами.
— Правда?! — еле сдерживаю восторг.
Сердце трепещет в груди. Мной завладевает эйфория. От волшебного света, исходящего от рук мальчишки. От осознания, что вскоре я покину эти унылые земли. От радости понимания: я буду рядом со своим Спасителем.
— Да. — Мальчишка фыркает. — Потому что я так сказал.
— А как… — робею и с трудом формулирую вопрос. — Как его зовут?
Белобрысый хмурится. Явно чем-то недоволен.
— Отца?
Похоже, я угадала, решив, что они — отец и сын.
Нетерпеливо киваю.
— Сэмюэль, — с заметной неохотой сообщает мальчишка.
И вновь волна безудержного восторга. У моего Сияющего Спасителя даже имя преисполнено благородством!
Тихонечко шепчу себе под нос имя, наслаждаясь звучанием каждой буквы. Перекатываю шепоток между губ, будто сладенькую конфетку.
Белобрысый сверлит меня взглядом. Мне неуютно рядом с ним.
— Больше ничего не хочешь спросить?
Недоуменно смотрю на него. Все то, что меня интересовало, я уже узнала.
— А мое имя? — Еще пуще злится мальчишка, сразу приобретая схожесть с чертенком.
— И как тебя зовут? — Пытаюсь интонациями успокоить его беспричинный гнев, но вряд ли выходит.
Он раздраженно фыркает.
— Вацлав.
Повторяю имя и как-то умудряюсь спутать ударение.
— На первый слог, Чахотка! Ударение на первый слог!
Предпринимаю еще одну попытку, но теперь проблема возникает с согласными в серединке. Не могу их нормально произнести.
— Ну, ты балда, — выдает он.
Вижу, что больше не злится. По-моему, даже улыбнулся разок.
— Слишком сложно для меня. — Жалуюсь и страдальчески вздыхаю. — Можно упростить? — Не дожидаясь разрешения, выдаю: — Буду звать тебя Виви!
— Чего?! — Мальчишка потрясен моей дерзостью.
— Мне так проще, Виви. — Корчу жалостливую мордашку, хотя и знаю, что она никогда ни на кого не действует.