Душ только-только стал достаточно горячим для приятно-обжигающего, когда Николас вскрывает замок и врывается внутрь. У нас одна из тех ручек, где замок можно взломать, вставив в зазор монетку и повернув. Мне эта уловка помогала каждый раз, когда что-то нужно было в ванной, а он запирался там побриться или полюбоваться собой в зеркало, но что-то мне не нравится быть по другую сторону баррикад.
– Эй! – взвизгиваю я, пытаясь прикрыть все интересные места руками. Стеклянная дверь душа вся запотела, так что видит он, скорее всего, просто пятно кремового цвета. – А если бы я тут в туалете сидела?
– С включенным душем?
– Всякое бывает!
При виде раздевающегося Николаса, сбрасывающего сначала экипировку, потом фланелевую рубашку, глаза у меня становятся размером с тыкву. Живот. Грудь. Руки. Так много обнаженной кожи, и я ничуть не жалуюсь. Блуждания по дебрям вместе с Леоном, игры с топорами и инструментами не прошли даром.
– И что же ты делаешь?
– Принимаю душ.
– Но я же уже здесь!
– Тебе повезло.
Николас не обращает на мое смятение ни малейшего внимания. Я невинная пуританка, а он посягает на мою добродетель. Память любезно показывает картинки предыдущих случаев, когда мы с Николасом оказывались без одежды, и очень удачно, что под горячем душем нельзя увидеть мой румянец. Помню, как его мать убедила себя, что Николас еще девственник, и не могу сдержать усмешку.
Николас только вопросительно приподнимает бровь, открывая дверцу и входя под душ. Я жду, что он опустит взгляд, но он лишь удивленно качает головой, может, потому, что я до сих пор пытаюсь прикрыться, а потом поворачивается и начинает намыливаться.
Я не шевелюсь. Мне нужно вымыть голову, но для этого требуются руки. В итоге решаю встать к нему спиной, чтобы он увидел как можно меньше: думаю, со спины вид не такой интересный, как спереди.
Вскоре оказывается совершенно очевидно, что я ошибалась, так как наши отражения прекрасно видны в дверце душа. Он смотрит на меня. Мой взгляд без разрешения скользит по нему, спускается ниже талии, и, судя по его взгляду, он тоже оценил увиденное.
– Не смотри на меня, – шиплю я.
В затуманенной душевой кабинке его смех звучит по-особенному глубоко.
– Я и не смотрю.
– Смотришь.
– Откуда ты знаешь, значит, сама смотришь? – Он тянется за моим кондиционером для волос.
Я поворачиваюсь и хватаю бутылочку.
– Это мой и он дорогой. Купи себе свой.
За его улыбкой явно скрывается сдерживаемый смех, потому что, забывшись, я опустила руки, так что теперь поспешно закрываю ему глаза. Он щурится сквозь мои пальцы, морщит нос: