Франкенмобиль все еще зарегистрирован на беднягу Леона, который никому не желал зла, а теперь пострадает из-за меня. Нужно вернуться. Никогда не вернусь.
На дворе холодно, поэтому вибрацию в кармане джинсов я замечаю только на четвертый раз. Конечно же, это Николас.
«Ты ОЧЕНЬ сильно опаздываешь. Ты где??»
Вы не сможете до меня добраться, доктор Роуз. Я на нейтральной территории. Что ж, удачи в попытках найти меня за обветшавшими стенами супермаркета.
Вот что я хочу ответить. Но телефон утверждает, что сейчас одиннадцать градусов, которые ощущаются как восемь, а я не приспособлена к жизни с постоянной физической нагрузкой. Я настолько не в форме, что до сих пор перевожу дух, и мечты о Калифорнии рассыпаются прахом. Меня заколют кинжалом прямо здесь. Как хорошо, что на мне вместо пижамы настоящая одежда.
«Спаси меня», – вместо этого набираю я, со слезами повторяя просьбу вслух.
«От чего?»
От себя. От твоей матери. От обморожения.
Сфотографировав парковку, я посылаю ему фото: «Машина сломалась. Не могу уехать. У меня есть жевательные конфеты. Буду, как Гензель и…»
Его звонок мешает мне дописать предложение.
– Наоми? – Голос у него обеспокоенный. – Ты далеко от города? Что случилось?
– Машина просто рухлядь! – восклицаю я. – Она пыталась меня убить!
– Я тебе еще миллион километров назад говорил поменять масло, а ты ответила, что это не мое дело. – Вот точно он сейчас кружится по полю диковинных цветов под названием «А я же тебе говорил». Это его представление о рае.
– Не та машина. Я обменяла ее на драндулет Леона. Он с механической коробкой передач, Николас! Не знаю, как обращаться с дурацкой механикой! Случилось ужасное, и я бросила ее посреди дороги. Теперь я на парковке у супермаркета. – Пнув камень, прищурившись, смотрю на серое здание, потом на другие темные строения с пустыми парковками по той же улице. Кладбище розничных магазинов. – Похоже на «Игрушки для нас».
– Господи, – вздыхает он, и я слышу шум в трубке. Он вышел на улицу.
– Не дай мне умереть здесь. Я хочу провести последние минуты жизни где-нибудь в тепле.
– Да уж, лучше привыкнуть к теплу. Когда прибудешь в место назначения, там будет куда жарче.
Еще немного, и я зарыдаю.
– Скажи точно, где ты.
Я заламываю руки. Николас не кладет трубку, он будто рядом, и я почти могу дать волю панике. Он останется спокойным, несмотря ни на что. Мы всегда уравновешивали друг друга: если один теряет голову, другой уже не может. Кто бы из двоих ни устроил истерику первым, у второго нет выбора, только держать себя в руках.
– Первый светофор на въезде в город. Я попала в… ох, канаву. То есть не в машине. Я сбежала пешком.