Видно роллы были несвежие, когда на следующий день меня скрутила сильная боль в животе. Меня выворачивало наизнанку. По-хорошему надо вызвать скорую, чтобы отвезли в отделение, где сделали бы промывание желудка, но мне, бомжу обыкновенному, хоть и с философским уклоном, бесполезно надеяться на такие блага цивилизации. Пришлось прибегнуть к испытанному способу. Я дал зарок себе не пить, но тут был особый случай, и самогон производства Сани-толстяка утихомирил на время взбунтовавшийся желудок. Измученный, я забылся в горячечном полусне, а когда проснулся, увидел возле себя мать и братца.
– Привет, брательник! – радостно улыбаясь, сказал братец, зияя прорехой в передних зубах. – Давненько с тобой не виделись. Ты никак приболел?
– Да, съел вчера что-то несъедобное, – я хотел сказать про роллы, но братец не поймет, в его времена такой гадости не было.
Я прислушался к ощущениям. Температура вроде спала, и меня мучила жажда. Я поднялся и кое-как доковылял до ведра с водой, где жадно, одну за другой, опростал три кружки с водой.
Братец увидел мое уродство и, не страдая от избытка хороших манер, воскликнул:
– Брательник, да ты скоро нашу мамашу догонишь, – и громко загоготал.
Мать покачала головой:
– Эх, сынок, сынок, как меня не стало, так и ножки потерял. Где ты так?
Я махнул рукой:
– Расскажу, как-нибудь при случае.
Братец принюхался:
– Да ты самогоном баловался? Почему нам не наливаешь? Я обижусь, а в гневе я буйный.
Я хорошо знал, и что он не отвяжется, пока ему не нальют. Поэтому поставил полторашку самогона на стол, отыскал два наименее грязных стакана, а вот закуски не было. Было три лотка китайской лапши быстрого приготовления «Счастливый рабочий». Боюсь, моим покойным родственникам не понравится такая странная еда.
Мать укоризненно покачала головой и достала из котомки узелок с соленым салом, чесноком и черным хлебом.
– Эх, сынок, сколько прожил, постарел, а гостей так и не научился принимать. У тебя всегда должна быть выпивка и закуска для дорогих гостей. Но я тебя прощаю, как прощала всегда, – мать всхлипнула и вытерла слезу, выкатившуюся из глаза. – Главное – помнить о близких. В последнее время ты редко стал вспоминать о нас.
Я возмущенно замахал руками:
– Что вы, маманя, каждый день вспоминаю, тебя и братца. Мечтаю, когда присоединюсь к вам. Кстати, там за гранью живется? Хорошо или плохо?
Братец, набивший полный рот, что-то невнятно пробурчал, и его бурчание в равной степени можно было отнести к тому, что живем хорошо или живем плохо.
Мать укоризненно покачала пальцем: