– А-а-х… нет, это свечи. Мы их делали с использованием толчёного лавра. Для защиты.
Я с недоверием покосилась на Картер и не удержавшись спросила:
– И как? Помогает?
Чалис на полном серьёзе уведомила:
– Если брать в расчёт недавние ограбления магазинов на нашей улице, когда пострадали почти все лавки… почти все, за исключением нашей.
Мои брови в удивлении приподнялись:
– То есть, всё дело в лавре?
Картер и Ника переглянулись. Корса, словно объясняя очень отстающей студентке высшую математику, пояснила:
– Разумеется, нет. У нас хорошая охранная сигнализация.
Я снова посмотрела на Чалис. Та прыснула, я подхватила. Ну а Нике и повода особого для смеха не требовалось. На этот раз смеялись мы втроём.
С учётом позднего времени (оказывается, я потратила около двух с половиной часов на складывание своей одежды), наш обед плавно перетекал в ужин. Паста с морепродуктами кончилась, и вместо опустевших тарелок, гадалка водрузила на стол большое блюдо с фруктами и сыром. Корса поднялась со своего стула и пройдя к кухонным шкафчикам, выудила из нижнего тёмную бутылку.
– Тогда я достану бокалы, – заявила Картер и уже из верхнего шкафчика вытащила три бокала для красного вина. Я перевела взгляд на поставленную на стол бутылку. На стекле была заметна пыль, этикетка стёрта и разобрать надпись не представлялось возможным. С характерным звуком Ника откупорила бутылку. Вино омыло стенки прозрачных фужеров, наполняя их жидкостью вишнёвого цвета. «Цвета венозной крови» – мрачно подумала я и сама себя одёрнула. Что за странные сравнения?
Мы чокнулись. Сделав глоток, я ощутила непривычную сладость на языке. Взяв за правило пить белое полусухое, столь плотное насыщенное вино вызвало противоречивые чувства. Да и привкус странный, точно пару медяков подложили в бокал. Не давая своей фантазии разойтись, я переключила внимание на разговор девушек:
– Он правда просил кроличью лапку? – недоумевала Чалис.
Корса скривилась:
– К чему мне лукавить? Заявился, ключи в руках от машины вертит, одет с иголочки. А от вида лица его смазливого, так в горле запершило, уж больно был он слащав. Да и тон такой сахарный. Причём лапка ему нужна была настоящая!
– Двадцать первый век, а эти щёголи всё лапки на удачу ищут, – неодобрительно покачала головой Картер. Я вмешалась, ядовито заметив:
– Сказала гадалка.
И тотчас прикусила язык. Может, не стоит язвить людям, которые предоставили тебе кров? Чалис отвечать колкостью не стала:
– Верно, но мои карты мёртвых лапок не требуют, только живые руки.
Картер улыбнулась уголками чуть вялого рта. Усталость отпечатывалась на Чалис всё больше. Изнеможение сказывалось и на мимике, и на позе, которую приняла Картер. Она подпирала волевой, квадратный подбородок рукой, а её веки были слегка прикрыты, будто бы свет доставлял ей дискомфорт. Корса провела кончиком указательного пальца по ножке бокала и внимательно посмотрела на меня, изучая. Под столь цепким взглядом я почувствовала себя неуютно и заёрзала на месте. Затем она обратилась ко мне: