Он тут же стремительно направляется ко мне, встаёт сбоку и обхватывает горячими пальцами мою кисть. Говорит тихо и напряжённо:
– Отрицай всё, поняла?
Конечно же, я ничего не поняла, но тут в проёме появляется статная женщина и сухо произносит:
– Анна? Можешь проходить.
Никлаус при звуке голоса матери грубо пихает меня плечом, чтобы в тот же миг покинуть приёмную.
Господи, и что всё это значит?!
Я поправляю на плече ремень сумки и вхожу в кабинет директора.
– Дверь закрой, пожалуйста, и присаживайся в кресло.
Здесь светло. Очень. Два больших прямоугольных она на одной из стен выходят на дорогу за оградой, где нет ничего, что не пускало бы в комнату солнечный свет.
Я прохожу к стеклянному столу, на котором педантично расставлены канцелярские принадлежности, и опускаюсь в одно из двух мягких кресел у него. Директор колледжа выглядит так же педантично, как её рабочий стол. Ни одной выбившейся светлой прядки из идеальной укладки, ни одной складочки на идеально выглаженном брючном костюме бежевого цвета. Белизна блузы под пиджаком буквально ослепляет. Макияж ровный и неброский. Женщина-директор, которая знает цену себе и своему времени.
– Итак, Анна, – отходит она от окна и встаёт напротив меня за своим столом. – Меня зовут Линда Гросс и, как ты поняла, я являюсь директором колледжа Санта-Моники. Я вынуждена следить за порядком в этом учебном заведении – это моя прямая обязанность. Потому я должна выяснить, кто виновен во вчерашнем инциденте в кабинете химии. Ты, Анна, подговорила Никлауса Макензи устроить там взрыв?
– Я? – округляю я глаза. – С чего вы взяли?
– Я говорила с пострадавшими. Одна девушка убеждена, что таким образом Никлаус отомстил ей за тебя, Анна.
– Барбара, – киваю я. – Она ошибается. Я никого не подговаривала.
– А как же статья? – сужает глаза директор. – У тебя есть мотив.
– То есть Барбара признала, – говорю я сквозь зубы, пока к лицу приливает горячая кровь: директриса видела статью, – что за статьёй стоит именно она?
– Почему ты, Анна, выходила из мужской раздевалки почти обнажённая? – холодно интересуется женщина. – У нас не допустимо подобное поведение. Я буду вынуждена сообщить об этом твоим опекунам, чтобы они приняли меры.
– Но… Мои вещи украли! Я была в мужской раздевалке совсем не по тем причинам, о которых думаете вы, прочитав ту дурацкую статью!
– Хорошо, – равнодушно кивает она, опираясь ладонями на стол. – У тебя украли вещи и спрятали в мужской раздевалке. Зачем ты оправилась туда сама? Ты могла попросить кого-нибудь из ребят вынести тебе одежду.