– И меня всё равно сфотографировали бы в полотенце у дверей, – цежу я. – Они ведь именно этого добивались, разве, не ясно?
– Ты могла попросить кого-нибудь из девочек, постучать в дверь мальчиков! – продолжает она настаивать.
– Раздевалка была пуста!
– Нужно было подождать. Рано или поздно в раздевалке должен был кто-то появиться.
Я с силой сжимаю пальцы на сумке у себя на бедрах.
– Мне извиниться за то, что мной в тот момент овладела злость, мешая мыслить рационально?
– Да, спасибо, – отталкивается она от стола, выпрямляясь в полный рост. – Выходит, на волне злости ты и подговорила моего сына натворить то, что он натворил.
– Боже, нет! – восклицаю я.
– Помолчи и послушай меня, Анна, – поджимает директор губы. – Никлаус доверчив и раним. Он легко очаровывается подобными тебе, и по их указке совершает глупости…
Господи, мы думаем про одного того же Никлауса?!
– …Но я не позволю тебе им манипулировать, ясно? Как не позволю манипулировать вторым своим сыном, Оливером! Ты немедленно прекратишь с ними обоими всякое общение, иначе, несмотря на хорошее отношение к твоему поручителю, к отцу моего сына, я вышвырну тебя вон из моего колледжа!
Сказать, что я нахожусь в шоке – ничего не сказать.
Я поражена до глубины души! Растеряна, зла и до придела возмущена!
Исключать из колледжа за общение с её сыновьями? Она вообще в своём уме?!
– Вы не имеете права, – напряжённо замечаю я. – И потом, где доказательства, что взрыв устроил Никлаус? Где доказательства, что именно я как-то причаста к тому, что случилось? Общение с вашими сыновьями не может быть веской причиной моего исключения. Статьи, где есть моё фото у раздевалки мальчиков, не существует. Полагаю, вам больше и нечего мне предъявить, верно?
– То есть ты отказываешься мне подчиниться, девочка? – сухо спрашивает она.
– В первую очередь я хожу в ваш колледж, миссис Гросс, чтобы учиться, а не развлекаться. Я примерная студентка. А то, с кем я общаюсь или нет вне учёбы, колледжа и вас, как директора, касаться не должно.
– Как директора, – кивнув, холодно улыбается она одними губами. – Хорошо. Ты свободна, Анна.
Я тут же подскакиваю на ноги и буквально лечу за дверь и дальше, вон из приёмной. Меня трясёт. Неудивительно, что Роберт не провёл в браке с этой женщиной и полгода! Надо же так притягивать за уши обвинения! И угрожать подобным образом!
Просто сойти с ума!
Я испуганно вздыхаю, когда кто-то обхватывает мою кисть и дергает меня за угол, мимо которого я лучу на всех парах. Короткое мгновение, и моя спина прижата к стене, а надо мною нависает Никлаус. Лицо напряжено, пальцы впились в мои плечи.