– И долго так будет? – поинтересовался Ефим.
– Вечно.
– Вечно?!
– Не пугайся, трудно будет только годик-другой-третий.
– А потом?
– А потом привыкнешь. Но давай спать, уже поздно.
– Постой, постой! Ты говоришь про года, в течении которых мне будет трудно, а как с твоими словами, что один день или ночь длятся тысячу земных дней. А сколько их в вашем году?
– Как и у вас – триста шестьдесят пять дней.
– Ничего себе! – только и смог протянуть Ефим.
– Выброси всю чепуху из головы, ложись поудобнее и засыпай. Спать нам долго!.. – Дантес широко зевнул и улёгся на бок, поправив цепочку с головкой прелестной ослицей.
Ефим замолчал.
Сверху нависал небосвод, густо усеянный созвездиями и туманностями. Они были страшно далеки и равнодушно мерцали.
Засыпая, Ефим вдруг заметил, что у звёзд выросли длинные руки, протянувшиеся к нему через всю вселенную, они ухватили его и принялись тормошить, приговаривая:
– Проснись же ты, дрыхнешь без задних ног!
Недовольный и удивлённый он открыл глаза и увидел себя в постели, а рядом стоящую жену. Невольно вытаращил глаза.
Супруга пробурчала:
– Что зенки таращишь? Пришёл врач. Сейчас осмотрит тебя. Я же предупреждала тебя, чтобы ты не спал.
– Прости! Я нечаянно! – виновато потупился Ефим, – сам не заметил, как задремал. Но ничего, уверен, врач быстро на ноги меня поставит. Мне болеть нельзя, мы в долгах, как в шелках…