Но еще хуже была идея, которая пришла ко мне ночью и не давала спать. Я ворочался с боку набок и, возможно, разбудил Нику. Она села в кровати и шмыгнула носом.
– Ты как? – спросил я, включая ночник.
– Знобит опять, – ответила она и потянулась за носками.
Прогулявшись до туалета, Мышка очень удивила меня, попросив таблетку.
– Где там твой панадол?
Я указал на табурет, с которого убрал ковшик, но оставил воду и таблетки. Ника погрела градусник. Температура опять перевалила за тридцать восемь. Она съела пилюлю, запила. Я словно читал ее мысли: «Ради коня и трех страниц я обязана выжить».
Очень скоро она снова уснула, а я продолжал глазеть в чернильный потолок. На работу завтра точно не пойду. Мне нужны быстрые и большие деньги. Я знал только одно место, где могу их заработать. Вернее получить, потому что работой это назвать сложно. Подобный аттракцион я не одобрял, хоть и приходил смотреть несколько раз. Участвовать меня никогда не тянуло. Мне хватало адреналина в жизни. Только отбитый Марат отчаянно желал смешаться с народом, уравняться до максимума и показать себя во всей красе. У меня были другие принципы и ценности. Но сейчас единственное, что казалось мне ценным – это теплая куртка для Ники. Ради нее я оказался готов перешагнуть через себя.
Под утро я почти смирился, что не усну. Встал и потрогал Никин лоб. Он был холодный, и Мышка спала крепко, не реагируя на мои прикосновения. От этого мне стало невероятно спокойно. Вернувшись в кровать, я мгновенно провалился в сон.
Утро встретило меня ярким солнцем в окно и стуком клавиш. Я открыл глаза и сквозь ослепительные лучи увидел Нику за столом в своей стандартной позе. Подогнув под себя ногу, она сидела за ноутбуком и шпарила с адской скоростью по клавиатуре.
– Тебе уже лучше? – поинтересовался я грубым после сна голосом.
Мышка обернулась, и ее улыбка ослепила сильнее солнца.
– Да, я проснулась утром, чувствовала себя хорошо. Температуры больше нет. Немного соплей только осталось от вчерашнего. Чудеса, правда?
– Угу, – буркнул я, не особенно разделяя ее веры в магию. – И ты сразу бросилась работать?
– Конечно. У меня сроки горят.
– Кто бы сомневался.
Я не стал терять время на убеждения и советы. По Никиному виду было понятно, что она в эйфории и не станет ничего слушать.
Сев на кровати, я взъерошил волосы и нашел свои затасканные джинсы. Надо бы купить какие-нибудь штаны для дома, но у меня опять образовался пробел в финансах. Нужно либо сейчас пойти и отпахать две смены до ночи, либо…
Ночные идеи утром доставляли еще больше негатива. Я не хотел крайних мер, но почти смирился, что придется. Одевшись, я пошел на кухню, чтобы выпить кофе. Он остался в турке, видимо, Машка не допила, а Нике не хотелось. Не брезгуя, я вылил все себе в чашку и сунул ее в микроволновку. Когда-то от таких манипуляций меня бы перекосило. А сейчас – ничего. Даже вкусно. Оказывается, самый паршивый кофе, сваренный дома, всегда вкуснее, чем в Старбаксе.