Когда Эрешкигаль сказала, что слава о моём трудовом подвиге прокатилась по всему миру богов, я не думал, что всё окажется настолько плохо. Стоило нам покинуть обитель Диониса, как, откуда ни возьмись, постепенно начали появляться разные озабоченные дамочки. Поначалу это было даже забавно. Я не ожидал, что у меня появится столько фанаток, желающих повторить испробованное. Кроме фанаток имелась ещё и куча опоздавших к веселью, отчаянно пытавшихся убедить «дать им попробовать», И были такие как лишь недавно отвязавшаяся чавкающая розовая клякса или вот эта вот тентаклиевая каракатица за нашими спинами, с которыми я даже здороваться не хотел. Даже на расстоянии.
Но их слабо интересовало моё мнение.
— ПРиМИ МоЮ СтрАСть, мАЛыШ! мОИ ПОдРугИ ТаК теБЯ нАХВалИвАЛи! я уМРу есЛИ нЕ поПроБУю!
Скатертью дорога! Грустить не буду и венок не пришлю! Ты себя в зеркало видела вообще? Или оно взрывается вдребезги на мириады осколков, не в силах вместить страх и отвратность твоей рожи?! Стоп, подруги? Какие ещё подруги могут быть у подобного страшилища?!
— Легри! Колись! Неужели тогда были и каракатицы?!
К моему ужасу Аллегри не ответила сразу и поначалу долго смотрела на меня, словно сомневалась.
— Я не хотела говорить, но парочка приходила!
— Твою мать! — завыл я, физически ощущая как испаряется моя гордость.
— Но ты не переживай, они не смогли ничего сделать!
— Это как?!
— Ты устроил с ними шибари их же щупальцами!
Мне на миг представилась связанная её же тентаклями каракатица и от нелепости картины на душе даже стало немного легче. Правда, ненадолго, так как вскоре я осознал, что наверняка связывал их с совершенно определёнными целями. Чёрт, что ещё нового о себе я успею узнать?!
Любвеобильное страшилище проявило завидное упорство и преследовало нас, по моим ощущениям, не меньше часа, прежде чем потерялось из виду. Я даже не был уверен, что оно утратило ко мне интерес — скорее всего просто ухнуло в какую-нибудь червоточину в дороге или что-то в этом роде, и только потому отстало. Уж больно пылкая попалась «дама», такая преследовала бы до последнего, тем более, что устать в мире богов было весьма сложно. Особенно богам.
— Фууух! — выдохнула Эрешкигаль, и начала обмахивать своё лицо рукой, словно и правда запыхалась. — Давненько я так не носилась!
— Я могу понять, Легри, но ты-то зачем побежала? — спросил я, опасливо озираясь по сторонам.
С каракатицы сталось бы внезапно вылезти из какой-нибудь пространственной дыры, коих тут хватало с избытком, и сцапать меня своими загребущими щупальцами.