Конечно, я не поехала ни в какой санаторий. При одной только мысли, что придется остаться где-то далеко от дома и знакомых наедине с собственными мыслями, становилось дурно. Перелом срастался без проблем и боли довольно скоро прекратились, так что я не видела смысла терять время на какой-то там отдых.
Настояла, чтобы Мурзин разрешил мне вернуться в редакцию еще до окончания больничного. Так было проще. На работе я отвлекалась, постоянно старалась что-то делать, мои статьи даже хвалили, хотя мне самой они казались совершенно лишенными жизни. Но даже такое времяпрепровождение было лучше, чем сидеть дома и жалеть себя.
Да и о чем было жалеть? Мы все ошибаемся. Все хоть раз в жизни выбираем не тех. Всем приходится столкнуться с такой якобы любовью, пережив которую, долго не знаешь, как снова научиться спокойно дышать.
Я просто не стала исключением, вляпавшись в то же самое, на чем до меня обжигались миллионы женщин. Но от безответной любви не умирают. По крайней мере, я не собиралась. Продолжала жить дальше, и хотя в этой жизни не осталось никаких ярких красок, и на такое была согласна. Рада, что сумела справиться.
Мы и с Корецким заново научились как-то сосуществовать в одном офисе. Обида к Максиму улеглась, теперь мне было даже жаль его. Хоть и не получилось поговорить по душам, да и не возникало такого желания, все равно догадывалась, что его роман с красавицей-миллиардершей угас так же быстро, как вспыхнул. Сотникова обошлась с ним еще хуже, чем Влад со мной, потому что использовала слишком откровенно. А мужчине пережить такое куда труднее. Мы с Максом ни разу не обсуждали произошедшее, общались исключительно по работе, но ни злости, ни, тем более, ненависти к нему в моем сердце больше не было.
А спустя несколько месяцев все стало казаться сном. Пришла зима – не белоснежная (такая – редкость для нашего города), тоже серая, с затянутым мрачным однотонным покрывалом небом, с чавкающей грязью под ногами, с облетевшими голыми деревьями, кажущимися неживыми и удручающе одинокими. Я чувствовала себя примерно так же. Жизнь по-прежнему была лишена красоты, я иногда насильно заставляла себя смеяться над шутками, анекдотами коллег, включала комедии, которые никогда не любила, пытаясь добиться хоть каких-то эмоций. Сердце не отзывалось. Но теперь то, что случилось прошлым летом в маленькой деревеньке, воспринималось не иначе, как сон. Волшебный и сладкий, но растаявший вместе с наступившим новым днем. О таком даже сожалеть нельзя: ты же не станешь оплакивать грезу, которой не суждено сбыться…