…После четырех дней жуткой боли и страданий она была способна мыслить. Попробовала поднять руку, но встретила сопротивление веревки, которой она была привязана к кровати. Болела спина и ноги, но голова была относительно свежая. Яна смутно вспомнила события последних дней и тяжело вздохнула. Не в силах сдержать боль она оттолкнула двух сиделок и в чем мать родила выбежала на улицу и начала кричать, чтобы ее отвезли обратно в Москву. Двое мужчин затащили ее в дом, а бабушки силой залили в рот горькую настойку, после которой она провалилась в беспамятство.
Тут в дверь поскреблись. Очень тихо. Звук был вкрадчивый и просительный. Будто собака или кошка просится домой. Скреб повторился. Яна осмотрелась – рядом никого не было. Скреб-скреб. Может, кто-то ключом открывает замок. Нет – это было царапание живого о неживое. Кто-то – кто-то! – очень хотел попасть к ней в избу, причем звук стал требовательнее и настойчивее. Яна зажмурила глаза, вжалась в кровать и через мгновение провалилась в спасительный сон.
Придя в себя очередной раз, Яна увидела сидящую рядом бабушку. Лицо изможденное, узкое, начесанные седые волосы слиплись и падали на глаза. Бабка что-то шептала и держала ее за руку. Руки у нее были в потеках сажи и копоти. От нее пахло мокрой псиной и прелостью. Но, как ни странно, ее прикосновение и шепот приносили покой в исстрадавшееся тело. Яне было значительно лучше, руки были уже развязаны, и на ней была надета большого размера ночнушка.
– Кто ко мне ночью рвался? – спросила она, рассматривая свою сиделку. Та даже не открыла глаза и продолжала что-то шептать. «Ладно, подождем», – решила для себя Яна. Однако бабка, закончив свои причитания, встала и вышла из избы. Не зная, что делать, Яна спустила ноги с кровати и хотела встать. Но тут открылась дверь, и вошла жизнерадостная женщина в смешном чепчике, неся поднос, накрытый белым полотенцем.
Посредине комнаты стояли стол и скамья, сколочены грубо, из неотесанных досок, зато основательно – хоть кувалдой бей, не размолотишь. В углу стояла полуметровая в высоту и метровая в длину печь с прямоугольным кирпичным коробом и лежащей на нем чугунной плитой с двумя конфорками. Труба печи устремилась сквозь потолок и крышу дома вверх, в небо.
– Очухалась? – спросила женщина густым бархатистым голосом и поставила поднос на стол. Теперь будет легче, иди покушай, только не спеша. Набирайся сил и обязательно выпей чай. Обязательно! Проверю! – сказала она и, выходя, погрозила пальцем.
Яна подошла к столу и сняла полотенце с подноса. На нем стоял дымящийся бульон из курицы, пюре и кусочек хлеба. У Яны тут же проснулся дикий аппетит, и она вспомнила, что нормально не питалась больше года. Она ела быстро и некрасиво, но ей было все равно, даже если за ней кто-то наблюдает. Заляпав стол бульоном, она быстро начала забрасывать в себя вкусную пюрешку, политую жидким соусом.