— Ты любишь?! — Она расхохоталась ему в лицо — злобно, безудержно, испытывая одно желание — дать ему пощечину по его лицемерной физиономии, по губам, осмелившимся произнести такую ложь. — К чему сейчас этот фарс? Ты добился своего, выманил меня из замка, не пора ли, в самом деле, сбросить маски? Не стесняйся, Саймон Реджинальд Шелтон, поделись, что ты задумал сделать со мной! Убьешь меня и сообщишь отцу, где оставил мой труп? Или ты придумал более изощренный способ отомстить ему?
Саймон выглядел ошарашенным.
— Он тебе рассказал обо мне? — будто не веря, спросил он. — Не может быть! Наверняка, он лгал и изворачивался на каждом слове! Он тебе хотя бы сказал, что отправил на плаху моего отца?
— Я знаю все. И отец не лгал и не изворачивался!
— Тогда ты понимаешь, что я имею право на месть! — яростно выдохнул Саймон, но тут же смягчился, глядя на нее, и успокаивающе заговорил: — Милая, как бы я ни относился к лорду Корби, ты тут не замешана. Ты невинна и не должна страдать за грехи отца. И ты ничего не должна бояться. Ты стала дорога мне, как никто в целом свете, я никогда не причиню тебе вреда! Ева, я клянусь, что люблю тебя.
— Замолчи! — крикнула она. — Зачем ты лжешь? Ты писал эти жуткие письма! Вместе со своим сообщником! «Чирис три дня в дупло бальшова дуба за аградай парка паложиш десить тысич фунтаф»! — Она горько рассмеялась. — Для сына графа у тебя очень аристократический почерк и высокопарный слог!
— Я не писал эти письма! Да ты и сама в это не веришь!
— Я не поверила бы, если б не слышала достаточно сегодня возле дуба, где ты так доверительно разговаривал со своим дружком! Разбойничью казну ему обещал за свободу!
— Ева, я тебе все объясню…
— Не стоит. Зачем утруждать себя изобретением нового вранья? Я в твоей власти, мне некуда деваться, и никто не придет мне на помощь. Так что не затрудняйся, муженек.
— Черт побери, Ева, ты должна меня выслушать! Я понимаю, много лжи было между нами, но я докажу тебе, что вовсе не такое чудовище, каким ты меня считаешь, докажу, что люблю тебя!
— Если бы ты любил меня, то подумал бы о моих чувствах! А ты помнишь лишь о своей мести!
Он вдруг стремительно шагнул к ней, схватил за плечи и сильно сжал, заглядывая в лицо.
— Он убил моего отца! Разрушил мою жизнь! А теперь он встает между нами!
Ева дернулась, пытаясь вырваться, но он лишь сильнее сжимал крепкие ладони.
— Нет, не мой отец встает между нами! Да и как он может? Никто не может! Мы ведь повенчаны. Ты об этом позаботился. Наверное, влюбился в меня прямо в камере, как увидел! Так оно у тебя выходит? — ядовито прошипела она, отталкивая его от себя.