***
…Дверь комнаты скрипнула, и в небольшом проеме показался любопытный женский носик. Убедившись в том, что, кроме Лайса, в комнате никого нет, в приоткрытую дверь проскользнула сама обладательница прелестного носика.
Баронесса Финчли! Вот уж кого Генри не ожидал увидеть здесь!
— Почему вы никогда не запираете дверь? — удивленно спросила она вместо приветствия.
Гвен придирчиво вглядывалась в лицо Генри. Выглядела она встревоженной.
— От кого мне запираться в замке моего друга? — поинтересовался Лайс, гадая о причине ее визита и довольно странного поведения.
— В вашем-то положении такая беспечность! — попеняла ему леди.
— В каком это положении? Вроде не беременный, — недовольно проворчал виконт.
Гвен покачала головой, с жалостью рассматривая кровоподтек на его лице, и озабоченно ответила:
— Будто вы не знаете, что у вас есть враги. Не стоит их недооценивать.
— Вы-то, конечно, все знаете о моих врагах, — хмыкнул Генри и поинтересовался: — А что вы здесь, собственно, делаете?
Баронесса подобралась к нему чуть ближе и с тяжким вздохом ответила:
— Я слышала, вас ранили…
— Пришли позлорадствовать?
— Хотела убедиться, что с вами все в порядке, — просто сказала она, подходя к нему недопустимо близко. Теперь всего лишь пара шагов, самая малость, разделяла их.
Это было очень странно, но ее присутствие в его комнате, их уже привычная перепалка показались ему чем-то совершенно естественным и даже нормальным.
— Вас ведь по затылку ударили? Могу ли я взглянуть? — спросила она, пытаясь обойти его.
— Я не пускаю за спину тех, кому не доверяю, — напыщенно ответил Генри, поворачиваясь к ней лицом.
Видимо, она убедилась, что он неплохо выглядит, потому что тревога покинула ее взгляд, и в больших глазах ее зажглись веселые искорки.
— Это похвально, — вполне серьезно поддержала Лайса Гвен. — Но меня бояться не стоит, я ведь не мужчина.
Генри невольно усмехнулся.
— Я ведь поворачивалась к вам спиной, теперь ваша очередь, виконт, — промурлыкала она. — Впрочем, я видела вас и со спины… Ведь именно так началось наше тесное знакомство.
Виконт видел, что она говорит несерьезно, дразнит, — о том свидетельствовали веселые искорки в ее глазах и шаловливая улыбочка на нежных губках.
Но ее слова разбудили в памяти образы, о которых она говорила, и воздух в комнате вдруг стал тягучим, влажным, горячим.
Кажется, она тоже это почувствовала, улыбка сползла с ее лица, губы приоткрылись, а голова чуть запрокинулась, будто она предлагала себя поцеловать.
Напряжение в комнате нарастало. Они молча смотрели друг на друга, не отводя глаз.